Структура внутреннего убеждения. Принцип внутреннего убеждения в уголовном судопроизводстве Принуждение убеждение в уголовном судопроизводстве

меры уголовно-процессуального принуждения рассматриваются как предусмотренные и применяемые в установленном законодательством порядке компетентными органами и лицами в отношении определенной части участников процесса превентивно-обеспечительные средства принудительного характера1. Социальная ценность этих мер заключается в возможности с их помощью устранять препятствия на нута успешного выполнения задач советского уголовного судопроизводства. Любая мера принуждения может использоваться лишь тогда, когда убеждение и воспитание не достигают своей цели и государство в лице правоохранительных органов для обеспечения выполнения требований закона вынуждено использовать процессуально принудительные рычаги воздействия.

К мерам уголовно-процессуального принуждения относятся, прежде всего, меры пресечения, в том числе подписка о невыезде, личное поручительство, поручительство общественной организации, или трудового коллектива, заключение под стражу, наблюдение командования воинской части, отдача несовершеннолетнего под присмотр родителей, опекунов, попечителей, администрации детских учреждений

Наложение ареста на имущество как процессуально принудительная мера наряду с предотвращением ненадлежащего поведения лица, виновного в совершении преступления, служит обеспечению возмещения причиненного преступлением материального ущерба и исполнению приговора в части конфискации имущества.

Задержание подозреваемого - мера процессуального принуждения, состоящая в кратковременной изоляции лица, подозреваемого в совершении преступления, от общества, применяемая органом дознания, дознавателем, следователем или прокурором.

Сущность задержания как меры процессуального принуждения, применяемого органом дознания, дознавателем, следователем или прокурором к лицу, подозреваемому в совершении преступления, заключается в краткосрочном лишении свободы этого лица с тем, чтобы оно не имело возможности скрыться, воспрепятствовать установлению обстоятельств дела или продолжить преступную деятельность.

Меры пресечения являются наиболее строгими мерами процессуального принуждения, а также профилактическими мерами, направленными на обеспечение нормальной уголовно-процессуальной деятельности. В то же время, когда меры пресечения выступают как реакция на допущенное нарушение, они одновременно являются и мерами уголовно-процессуальной ответственности.

Физическое и психологическое принуждение - обстоятельство, исключающее преступность деяния, предусмотренное ст. 40 УК) - целенаправленное воздействие на человека, ограничивающее возможности его свободного волеизъявления в определенном поведении. Уголовная ответственность за причинение вреда охраняемым уголовным законом интересам исключается, если вследствие физического принуждения лицо не могло руководить своими действиями (бездействием). Если в результате принуждения лицо сохраняло возможность руководить своими действиями, то вопрос об уголовной ответственности решается с учетом положений ст. 39 УК, т. е. по правилам крайней необходимости (ст.40 УК). Например, кассир магазина под угрозой убийства передает преступнику деньги, уголовная ответственность исключается, так как причиненный вред меньше, чем предотвращенный.

Введение

1. Оценка доказательств в уголовном судопроизводстве: понятие, критерии оценки
2. Принцип свободы оценки доказательств в уголовном судопроизводстве.

Заключение

Введение.

С введением в действие нового Уголовно-процессуального кодекса у граждан РФ появилось множество новых прав (тем более, что наше законодательство идет по пути гуманизации), А значит появились и новые правовые нормы, которые в свою очередь породили острые дебаты среди ученых-правоведов.

Нельзя сказать, что данный принцип является абсолютно новым в уголовно-прцессуальном законодательстве, ведь до этого похожий принцип уже существовал в УПК РСФСР 1960 года в ст.71, где указывалось, что должностные лица оценивают доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном и объективном рассмотрении всех обстоятельств дела в их совокупности, руководствуясь законом и социалистическим правосознанием. В статье же 17 УПК РФ прописано: судья, присяжные заседатели, а также прокурор, следователь, дознаватель оценивают доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на совокупности имеющихся в уголовном деле доказательств, руководствуясь при этом законом и совестью. Ну а как подмена всего нескольких слов в корне изменила смысл данных статей мы рассмотрим в моей работе.

Я считаю, что данная тема всегда была и будет актуальной. Потому что у каждого человека разные представления о жизни, правде, справедливости. Рассмотрев одни и те же материалы дела разные люди могут прийти к разным решениям, с которыми опять же одна часть людей может согласиться, а другая будет стоять на полностью противоположной точке зрения.

Эта тема очень тесно связана с философией и психологией, поскольку затрагивает внутренний мир человека, его мысли и переживания. Именно поэтому мне кажется, что пока люди не познают самих себя данная тема еще долгое время будет сохранять свою актуальность и востребованность.

В своей работе я поставила цель:

Выявить сущность и содержание принципа внутреннего убеждения и в чем он заключается.

А для достижения поставленной целипоставила следующие задачи:

1.дать понятие оценке доказательств, определить ее критерии;

2.выяснить, что такое свободная оценка доказательств, выявить понятие свободы оценки доказательств и определить данный принцип в российском уголовном процессе.

В ходе своей научной работы мною были использованы таике методы научного познания такие, как синтез, анализ, формально-логический метод, метод материалистической диалектики, методы индукции и дедукции и др.

Я считаю, что данная тема будет всегда актуальной, поскольку человеческое сознание невозможно изучить или понять, а тем более поставит в какие-то рамки.

Оценка доказательств в уголовном судопроизводстве: понятие, критерии оценки

Оценка доказательств является одним из основных структурных элементов одного из важнейших институтов уголовного судопроизводства- института доказывания, и это объясняет тот интерес, который всегда вызывает исследование проблем, тем или иным образом связанных с оценкой доказательств.

В уголовно-процессуальной литературе существует множество определений того, что понимается под оценкой доказательств: "логический, мыслительный процесс, органически связанный со всей деятельностью следственных и судебных органов"1, "мыслительная деятельность субъектов обязанности доказывания, направленная на установление объективной истины по уголовному делу"2, "логический процесс установления допустимости и относимости доказательств, наличия и характера связей между ними, определения значения и путей использования доказательств для обнаружения истины"3, "умственная, мыслительная деятельность следователя и судей, направленная на исследование доказательств, познание фактов события преступления и установление истины по уголовному делу"4, "определение достоверности и значения каждого доказательства и всей их совокупности с тем, чтобы на этой основе сделать вывод о фактической картине исследуемого события"5 и др. Таким образом, можно отметить, что все авторы сходятся во мнении о том, что оценка доказательств в том смысле, в котором ее понимает уголовно-процессуальный закон, представляет собой мыслительную деятельность специально уполномоченного субъекта. В то же время в соответствии с ч.1 ст.88 УПК РФ каждое доказательство подлежит оценке с точки зрения относимости, допустимости, достоверности, а все собранные доказательства в совокупности – достаточности для разрешения уголовного дела. То есть, для того, чтобы быть надлежащим средством уголовно-процессуального доказывания, каждое доказательство должно обладать совокупностью присущих ему в соответствии с законом уникальных признаков (свойств).

Вообще, ч.1 ст. 74 УПК РФ говорит, что доказательствами по уголовному делу являются любые сведения, на основе которых суд, прокурор, следователь, дознаватель в порядке, определенном законом, устанавливает наличие или отсутствие обстоятельств, подлежащих доказыванию по уголовному делу, а также иных обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела6.

Доказательство в уголовном судопроизводстве - это очень сложная юридическая конструкция, которая не может возникнуть сама по себе, потому что формируется в процессе целенаправленной деятельности соответствующих субъектов, которые определяются УПК, а также в строго определенном процессуальном порядке.

«Совокупность собранных по уголовному делу сведений о наличии или отсутствии подлежащих установлению обстоятельств представляет собой доказательственную информацию, при помощи которой субъекты доказывания могут мысленно воспроизвести картину преступления, дать ему правильную юридическую оценку и принять единственно верное процессуальное решение по существу уголовного дела.»7

В принципе можно сказать, что доказательство является продуктом синтеза двух элементов: фактического и формального. Фактическая составляющая доказательства – это и есть его содержание, то есть сами сведения обо всех обстоятельствах преступления и других обстоятельствах, имеющих значение по делу. В то время, как формальная сторона отражает соответствие порядка и условий получения сведений о преступлении тем правилам, которые закреплены в уголовно-процессуальном законе. Причем значение имеют оба элемента, потому что, несмотря на то, что фактическая сторона доказательства помогает восстановить преступление, без формальной стороны эти сведения просто не будут иметь доказательственного значения.8 Именно поэтому далее в своей работе мне бы хотелось рассмотреть каждое из свойств доказательств, которые уже были названы выше.

Прежде чем приступить к рассмотрению данного вопроса хотелось бы отметить, что законодатель не определяет данные свойства каким-либо НПА, а только называет их в УПК РФ9, что, несомненно является пробелом в законодаетльстве. Данные свойства определяются лишь в научной литературе.

Под относимостью доказательств понимается, что их содержание способствует установлению обстоятельств, перечисленных в ст. 73 УПК РФ.10

При производстве по уголовному делу подлежат доказыванию:
1) событие преступления (время, место, способ и другие обстоятельства совершения преступления);

2) виновность лица в совершении преступления, форма его вины и мотивы;

3) обстоятельства, характеризующие личность обвиняемого;
4) характер и размер вреда, причиненного преступлением;
5) обстоятельства, исключающие преступность и наказуемые деяния;
6) обстоятельства, смягчающие и отягчающие наказание;
7) обстоятельства, которые могут повлечь за собой освобождение от уголовной ответственности и наказания;

При этом в соответствии с ч. 2 ст. 6 УПК РФ11, уголовное преследование и назначение виновным справедливого наказания в той же мере отвечают назначению уголовного судопроизводства, что и отказ от уголовного преследования невиновных, освобождение их от наказания, реабилитации каждого, кто необоснованно подвергся уголовному преследованию. Таким образом, доказательства могут быть обвинительными и оправдательными.

В зависимости от способа формирования, доказательства делятся на личные (идеальные) и вещественные (материальные). Личные доказательства содержатся в показаниях свидетеля, потерпевшего, обвиняемого, подозреваемого и т.д. Вещественные доказательства отображаются на материальных объектах (следы, изъятые с места происшествия, орудия преступления, документы с признаками подчистки)12.

В теории уголовно-процессуального права доказательства делятся на прямые и косвенные. Содержание прямых доказательств полностью совпадает с содержанием элементов предмета доказывания по уголовному делу (например: показания свидетеля, бывшего очевидцем преступления).

Содержание косвенных доказательств, способствует установлению обстоятельств, входящих в предмет доказывания, но являются как бы его промежуточным этапом (например, наличие мотива для совершения убийства).
Большинство косвенных доказательств являются в тоже время прямыми относительно конкретных фактов, которые они подтверждают или опровергают. В частности, следы пальцев рук, обнаруженные на ноже, которым было совершено убийство, являются прямым доказательством того, что подозреваемый держал его, но косвенным доказательством, что именно он совершил преступление.

В большинстве случаев, собранные по делу доказательства являются косвенными. Поэтому, только рассмотрение всех косвенных доказательств в совокупности позволяет сделать единственно правильный вывод.

Доказательства могут быть первоначальными и производными.

«Деление доказательств на эти группы осуществляется, исходя из отношения источника доказательства к отражаемому им факту, т. е. в зависимости от наличия или отсутствия между источником доказательства и фактом промежуточного носителя информации»13.

К первоначальным доказательствам относятся показания свидетеля, непосредственно наблюдавшего преступление, признаки вещественного доказательства, изъятого с места происшествия и т.д. Производные доказательства являются своеобразным передаточным звеном от первоначальных. В связи с этим, не исключена возможность потери или искажения доказательственной информации при её переходе от одного источника к другому. Поэтому, основная роль производных доказательств заключается в том, что они способны помочь в поиске и установлении первоначальных доказательств. Если по делу допрошен очевидец преступления, то все иные аналогичные показания, данные с его слов другими лицами, не имеют самостоятельного доказательственного значения.

В то же время, если источник первоначальных доказательств утрачен, (сгорел подлинник документа, свидетель умер) производные доказательства могут использоваться в доказывании.

Часть 1 ст. 74 УПК РФ говорит, что «доказательствами по уголовному делу являются любые сведения, на основе которых суд, прокурор, следователь, дознаватель в порядке, определенном настоящим Кодексом, устанавливает наличие или отсутствие обстоятельств, подлежащих доказыванию по уголовному делу, а также иных обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела.»14 Исходя из данного законодательного определения доказательств, обстоятельства, подлежащие доказыванию, посредством совокупности доказательств устанавливает не только суд, но также прокурор, следователь и дознаватель. Иначе говоря, сведения, полученные в ходе предварительного расследования и в судебном разбирательстве, одинаково признаются доказательствами. Однако не следует полагать, что все доказательства, полученные прокурором, следователем, дознавателем, т. е. стороной обвинения, имеют равный процессуальный статус с доказательствами, полученными непосредственно в суде. Так, согласно Уголовно-процессуальному закону РФ, оглашение показаний подсудимого либо потерпевшего и свидетеля, данных, в частности, при производстве предварительного расследования может иметь место лишь в строго определенных случаях. Это означает, что протоколы допросов, полученные ранее, не могут оглашаться и использоваться в судебном разбирательстве наравне с показаниями подсудимых, потерпевших и свидетелей, данных непосредственно в судебном разбирательстве. Это значит, что существуют, по крайней мере, два вида доказательств, обладающих неодинаковым юридическим значением, а именно, - доказательства, собранные на досудебных стадиях процесса, и собственно судебные доказательства.

Принуждение и убеждение в уголовном судопроизводстве. Система мер

Процессуального принуждения.

Задержание подозреваемого.

23. Меры пресечения: понятие, значение, система, порядок применения.

Возбуждение уголовного дела как первоначальная стадия уголовного

Процесса.

Понятие, задачи и значение стадии предварительного расследования.

Формы предварительного расследования.

Понятие, значение и виды общих условий предварительного

Расследования.

Понятие и виды следственных действий. Общие правила производства

Следственных действий.

Осмотр. Освидетельствование. Эксгумация. Следственный эксперимент.

Обыск. Выемка.

Наложение ареста на имущество. Наложение ареста на почто-телеграфные

Отправления, их осмотр и выемка. Контроль и запись переговоров.

Допрос. Очная ставка.

Предъявление для опознания. Проверка показаний на месте.

Назначение и производство судебной экспертизы. Получение образцов для

Сравнительного исследования.

Привлечение лица в качестве обвиняемого. Предъявление обвинения и

Допрос обвиняемого.

Приостановление и возобновление предварительного расследования.

Обвинительного заключения.

Окончание предварительного расследования путем составления

Обвинительного акта.

Прекращение уголовного дела и уголовного преследования.

40. Стадия подготовки к судебному заседанию: общая характеристика.

Принуждение и убеждение в уголовном судопроизводстве. Система мер процессуального принуждения.

Убеждение и принуждение - методы целенаправленного воздействия на поведение людей. Они являются "не только полярными явлениями, но и обладают свойствами тесного взаимодействия, взаимообеспечения, взаимоподкрепления и взаимоперехода. Одно немыслимо без другого". Однако убеждение как глубоко нравственный метод общественных межличностных значений первенствует, хотя и гарантируется возможностью принуждения. Последнее включается в уголовно-процессуальный оборот только тогда, когда принятые меры убеждения оказались недейственными, не достигли своей цели. Если убеждением достигнут желаемый образ поведения, то принуждение исключается. Вспомним в этой связи подтверждающие этот тезис аксиоматичные слова В.И. Ленина: "Прежде всего мы должны убедить, а потом принудить. Мы должны во что бы то ни стало сначала убедить, а потом принудить". Тем самым подчеркивается, что убеждение - ведущий, лидирующий метод, непременная предпосылка государственного принуждения. Последнее осуществляется на базе первого.

С точки зрения психологии "убеждение - метод воздействия на сознание личности через обращение к ее собственному критическому суждению".78 В уголовном преследовании оно имеет своей целью влияние субъектом, ведущим дело, на сознание, волю и чувства соответствующего участника процесса путем доведения до него положительной информации, обеспечивающей налаживание нормального психологического контакта (взаимопонимания и взаимодействия) между нами79, а в конечном счете - достижение его юридически значимого поведения (получение, например, правдивых показаний по делу). Ценность такого поведения состоит в том, что индивид, убежденный в важности и справедливости тех или иных уголовно-процессуальных требований, дозволений, предписаний и обязанностей, действует активно, сознательно, добровольно и с пользой для установления истины по делу.

Убеждение участников уголовного процесса осуществляется посредством различных приемов: словесная оценка предмета разговора, внушение, разъяснение, сочувствие, одобрение и др. Поскольку убеждение - нравственно-психологическое понятие, и оно исходит от дознавателя, следователя, прокурора, важно, чтобы они сами прежде всего должны быть безупречными в нравственно-психологическом плане80 и чтобы также безупречно реализовывали эти свои качества, полностью воплощали в жизнь необходимые морально-психологические установки в системе межличностных отношений. Ведь участники этих отношений воспринимают не только содержание применяемых уголовно-процессуальных норм, но и деятельность органов, ведущих уголовное преследование, в том виде, в каком ощущается находящееся в ней состояние морально-психологической атмосферы. Отсюда обязанность правоприменителя - создать морально-психологический климат, атмосферу гуманности и честности, уважительности в отношениях, складывающихся при осуществлении уголовного преследования.

Реализация метода убеждения предполагает не формальное осуществление этого процесса, а сопровождаемое информированием контрагента о предмете, причинах, содержании и важности возникающего правоотношения в силу какого-то конкретного правоприменения, разъяснением его прав и обязанностей в связи с этим актом, а также словесными действиями по внушению ему необходимости и значимости неуклонного следования предписаниям закона.

Все меры процессуального принуждения по своему объективному содержанию представляют собой правовые ограничения, т.е. лишения и стеснения личного, физического, психического, имущественного, социального и организационного характера.

Поэтому они могут быть использованы только при наличии законных оснований и условий. В предусмотренных законом случаях принудительным мерам могут подвергаться не только подозреваемый и обвиняемый, но и потерпевший, свидетель и другие лица, участвующие в уголовном судопроизводстве.

В уголовном преследовании процессуально-принудительные меры имеют многогранное значение: во-первых, все они обусловлены уголовным преследованием, его задачами, поэтому обслуживают и защищают его процессуальные интересы; во-вторых, они играют превентивную роль. Сам факт существования института мер уголовно-процессуального принуждения, возможность применения его норм подчас стимулируют отказ от нарушения требований закона и настраивает на правовую активность, на сознательное и добровольное исполнение участниками уголовного процесса своих обязанностей; в-третьих, правильным и своевременным применением принуждения обеспечивается реализация обязанностей виновников преступления отвечать за свои действия в публичной форме, а также быстрое, оперативное ограждение общества от их опасной деятельности еще до того, как суд разрешит дело своим приговором. С помощью этих средств в необходимых случаях осуществляется коррекция поведения уголовно-ответственных лиц в том направлении, которое соответствует велениям уголовно-процессуального законодательства, и устраняются противоречия, возникающие между интересами этих лиц и интересами государства в ходе расследования, рассмотрения и разрешения уголовных дел. Поэтому их применение способствует выполнению задач уголовного преследования в тот срок и в тех пределах, которые отвечают его законным интересам; в-четвертых, такие меры принуждения, как меры пресечения, призваны обеспечить не только своевременное привлечение виновных лиц к уголовной ответственности, но и исполнение приговора, эффективное и беспрепятственное проведение в жизнь вынесенного судом наказания. В указанном смысле меры пресечения играют роль существенной гарантии отправления этой очень важной отрасли государственной деятельности; в-пятых, меры пресечения выступают и процессуальными мерами безопасности потерпевших, свидетелей и других лиц, участвующих в уголовном процессе (ст. 5, 16 Модельного закона "О государственной защите потерпевших, свидетелей и других лиц, содействующих уголовному судопроизводству", принятого 6 декабря 1997 г. на десятом пленарном заседании Межпарламентской Ассамблеи государств-участников СНГ, ст. 100 УПК РК); в-шестых, разумное применение мер процессуального принуждения способствует собиранию доказательств, необходимых для быстрого и полного раскрытия преступления, выявления и изобличения всех его соучастников, в то же время предупреждает совершение новых преступлений со стороны этих лиц. И наконец, эти меры имеют большое воспитательное значение.93

Завершая краткую характеристику мер уголовно-процессуального принуждения, обобщенно можно констатировать, что эти меры, находясь в тесной взаимосвязи с нормами уголовного права, обслуживая институт уголовной ответственности и наказания, содействуя достижению целей этих правовых образований, активно участвуют в обеспечении нормального возникновения, развития и реализации материальных правоотношений, выполняют правоохранительную и правообеспечительную функции. Эти меры обслуживают и собственные институты самого уголовного процесса. Многозначимы для их жизни (например, для институтов подозрения, обвинения, доказывания, для обеспечения присутствия подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего, свидетелей и иных лиц в следственных действиях, для розыска обвиняемого, обеспечения безопасности участников процесса и т.д.).

Внутреннее убеждение в уголовном процессе рассматривается как психическое состояние, отличающееся твердой уверенностью в истинности достигнутых результатов, объективно отражающее состояние доказанности факта, события" . Поскольку внутреннее убеждение - это психическое состояние, для него невозможно с правовых позиций установить какие-либо формальные правила.

Внутреннее убеждение непосредственно связано с оценкой доказательств, а любая оценка предполагает три элемента:

• 1) познавательный (когнитивный);
• 2) логический;
• 3) психологический.

Убеждение как продукт взаимодействия разума, чувства и воли - не просто правильный взгляд, а эмоционально окрашенная внутренняя сила, регулирующая человеческое поведение. Внутреннее убеждение - это, во-первых, знание, во-вторых, вера в правильность этого знания и, в-третьих, волевой стимул, побуждающий к определенным практическим действиям .

По мнению В.А. Лазаревой, «любая (непосредственно) воспринимаемая судом информация является результатом познавательной деятельности других субъектов (свидетеля, следователя), на основе которой исключительно мыслительным путем суд приходит к логическим выводам, завершающим процесс познания. Изложение этих выводов в приговоре есть констатация познанного (установленного) факта» . Следовательно, основным является познавательный элемент , предполагающий наличие информации, представляющей собой логически стройную систему, для того чтобы убедить познающего субъекта в достоверности информации, на основании которой принимается процессуальное решение.

По мнению Г.М. Резника, «структура формирования внутреннего убеждения судьи должна носить формально-логический характер» , поскольку преступление является событием прошлого, и «судья может прийти к своему выводу о рассматриваемом им событии лишь логическим путем, сопоставляя мнения, суждения, доказательства, проверить же его опытным путем он не в состоянии» . Но несмотря на то что судья не может проверить опытным путем соответствие содержания доказательств тому, что было в действительности, он может выяснить, какой проверке следователем подвергалось каждое из рассматриваемых в суде доказательств, порядок фиксации и проверки которых установлен законом, и таким образом убедиться в их достоверности или недостоверности. И.Я. Фойницкий в этой связи отмечал: «Суду указывается как событие, так и его причина; ему ставится не вопрос: что произошло и кем оно причинено, а вопрос: произошло ли данное событие и составляет ли причину его, внешнюю и внутреннюю деятельность определенного обвиняемого? Суду представляются и доказательства, имеющиеся для разрешения этого вопроса. Ему остается лишь определить точность или истинность доказательств и поставить их в логическую связь с искомым» .

Некоторые авторы, напротив, считают, что в уголовном судопроизводстве недопустима логика формально-методологического подхода . Такая точка зрения не может быть признана даже заслуживающей внимания, поскольку мир в познавательной ситуации не может быть дан и освоен иначе, как в формах мышления, и проверка истинности суждений обязательно принимает логическую форму и без логики не может быть осуществлена. Еще И. Кант со всей отчетливостью зафиксировал: невозможно познавательно осваивать объект без учета средств и способов его познавательного освоения.

А.Ф. Черданцев справедливо отмечает, что «в теории права признание несвязанности судьи законами логики преследует цель заменить закон и выводы из закона на основе правил логики интуицией судьи, его правовым чувством, его представлением о “справедливом”, “естественном” праве... Под флагом алогизма - освобождение судьи от закона и логики» .

Люди постоянно употребляют правильную форму умозаключения как орудие проверки имеющихся знаний. Делая из тех или иных посылок логически правильный вывод и устанавливая затем его ложность, мы заключаем отсюда и ложность одной или всех посылок, из которых делался этот вывод. Подтверждением верности нашего заключения о ложности посылки является здесь именно правильная форма выводов . Несомненное значение и важность логических учений в уголовном процессе отмечал И. Василенко, утверждавший, что «суд по внутреннему убеждению должен покоиться на прочных доводах, систематически представленных; всестороннее знание теории рассуждения и доказательства необходимо для юриста-практика» .

В ходе судебного следствия тщательно проверяется объективность информации, собранной на предварительном следствии, при этом судья делает вывод о доказанности или недоказанности обвинения на основании лишь тех доказательств, которые были представлены и исследованы в суде, поскольку только после этого возможны умозаключения о них. Поведение судьи должно быть беспристрастным и определяться объективностью, а в основе окончательного вывода о том, доказано ли событие преступления и совершил ли его обвиняемый, должны лежать знания и логика рас-суждений, ничего больше. Судья, оценив доказательства, должен быть убежден в правильности своего решения. Именно судья (суд) способен объективно исследовать все собранные доказательства и прийти к единственно правильному и обоснованному с позиции логики и закона решению.

Убедить кого-то - значит лишь создать у убеждаемого уверенность в истинности тезиса. Задача убеждения считается законченной, если такая уверенность почему-либо создалась, независимо от того, соответствует тезис действительности или не соответствует. Приемами убеждения могут служить не только приемы доказательства в собственном смысле, но и другие способы воздействия на человека: влияние на чувства, фантазию, использование пафоса, заинтересованности и т.д., лишь бы эти приемы порождали психологический эффект, состояние уверенности в обладании истиной. Целью же доказательства является установление соответствия тезиса независимой от убеждаемого субъекта действительности по закону достаточного основания , т.е. установление самой объективной истины, а не достижение субъективной убежденности в обладании истиной.

Преимущество логики перед другими средствами убеждения убедительно показал П. Сергеич: «Когда оратор развивает чисто логическое рассуждение, вокруг него чувствуется как бы здоровый холод, в котором широко дышится и ясно видно сквозь чистый воздух; в патетической речи нет этой прохлады, поэтому первое воспринимается слушателями с полной готовностью, второе - почти всегда с некоторым недоверием. Другое преимущество логического доказательства перед обращением к чувству заключается в том, что противник ваш всегда может охладить чувствительность присяжных и никогда не властен отнять малейшую крупицу у верного логического рассуждения» .

Таким образом, в любом случае убедить - значит обратиться к разуму, а для этого необходимо выстроить логически безупречную цепочку рассуждений, что и будет основанием для психологического состояния убеждения. Поэтому основными аспектами формирования внутреннего убеждения являются познавательный и логический аспекты. Перенос же акцента на психологическую способность доказательств убеждать без рассмотрения их подлинной сущности представляется опасным. Правильность оценки доказательств определяется не степенью их воздействия на исследователя, а обоснованностью этой оценки .

Следует различать убежденность в виновности подсудимого и доказанность его виновности. Доказательства должны убеждать суд в доказанности вины обвиняемого, поскольку неотразимую силу придает мысли не субъективная уверенность, а обоснованное убеждение; с другой стороны, лишь акты обоснованного знания сопровождаются переживанием субъективной уверенности в его достоверности. Именно поэтому ключевым понятием для принятия любых решений по уголовному делу является именно понятие «обоснованность».

Процесс формирования внутреннего убеждения судьи связан с непрерывным разрешением сомнений, которые и должны изначально предполагаться в силу исходного принципа презумпции невиновности подсудимого. Только подвергнув сомнению версию предварительного следствия, испытав ее на прочность и достоверность, суд может установить истину. В процессе исследования доказательств происходит либо устранение сомнений, либо их углубление, что ведет к соответствующему выводу - о виновности или невиновности подсудимого.

Внутреннее убеждение как результат оценки доказательств означает уверенность суда в достоверности доказательств и правильности выводов, к которым он пришел в процессе их исследования. Вывод суда должен быть однозначным, исключающим разумное сомнение, так как убеждение и сомнение - понятия друг друга исключающие. Под «разумным сомнением», по мнению Р. Уокера, следует понимать «сомнение, которое основано на разуме и здравом смысле, и может возникнуть в результате тщательного и беспристрастного рассмотрения всех доказательств либо в результате недостаточности доказательств. Доказанность вины вне разумного сомнения - это доказанность, которая оставляет вас в твердом убеждении, что обвиняемый виновен» .

Некоторыми авторами в структуре внутреннего убеждения как результата оценки доказательств правомерно выделяется, кроме перечисленных, еще один аспект - нравственно-этический , предполагающий учет требований совести и справедливости при вынесении решения . Убеждение, справедливо отмечал И.Я. Фойницкий, «не знает других законов, кроме указаний разума и внушений совести» . Совесть, как чувство нравственной ответственности, выступает в этом процессе внутренним критерием соблюдения правил, обеспечивающих независимость и свободу выражения своего убеждения, уверенность в беспристрастности и справедливости решения, таким образом, выражает самооценку деятельности и самоконтроль убеждения суда.

В основе судебного приговора должна лежать не только логическая неизбежность, но и нравственная обязательность, поскольку сформировать внутреннее убеждение невозможно, если не руководствоваться при этом ценностными ориентациями, нравственными установками. Справедливость в уголовном процессе может быть достигнута лишь при надлежащей, соразмерной реакции правоохранительных органов на преступное поведение. А такая реакция может быть справедливой только в случае, когда компетентным органам известны все обстоятельства дела.

Можно сделать вывод, что указание закона на оценку доказательств по внутреннему убеждению, свободному от внешнего принуждения и не связанному формальными предписаниями, предполагает в качестве необходимого условия такое психическое состояние субъекта, которое характеризуется убежденностью в достоверности полученного знания, отсутствием сомнений в правильности решений, основанных на этом знании.

Решить по внутреннему убеждению - значит осознать единственную правильность утверждаемого или отрицаемого, иметь строго обоснованную уверенность в истинности своих суждений и располагать необходимым для этого объективным материалом.

Принцип свободы оценки доказательств сформулирован законодателем таким образом, что доказательства оцениваются на основании самих себя («основанному на совокупности имеющихся в уголовном деле доказательств»), что не может быть признано правильным. Представляется, что основанием для формирования внутреннего убеждения должна являться доказанность или недоказанность всех обстоятельств преступления, которые могут быть установлены только в результате полного, всестороннего и объективного исследования доказательств.

В современных условиях принцип свободной оценки по внутреннему убеждению предполагает наличие следующих условий:

• - самостоятельность и прерогатива субъекта доказывания при оценке доказательств;
• - независимость субъекта доказывания, т.е. несвязанность с оценкой, данной другим лицом или органом;
• - отсутствие предустановленной законом силы доказательств, их видов, значения и количественных показателей достаточности для дела;
• - непосредственное восприятие всех доказательств;
• - отсутствие всякого внешнего принуждения;
• - точное соблюдение законов мышления.

Внутреннее убеждение можно определить как свободное от посторонних влияний нравственно и логически обоснованное критическое отношение судьи к доказанности или недоказанности обстоятельств совершенного преступления совокупностью представленных и полно, всесторонне и объективно исследованных в суде доказательств.

Судейское убеждение должно опираться на достоверные факты и основываться на проверенных и рассмотренных в суде доказательствах 1 , при этом суд не только должен прийти к убеждению сам, но и отразить мотивы своего убеждения в процессуальных документах, в этом проявляется социальное значение судебного акта. Согласно ч. 4 ст. 7 УПК РФ решение суда должно быть законным, обоснованным и мотивированным. Именно в мотивировке обоснованности принимаемых решений находит внешнее выражение внутреннее убеждение судей. Требование мотивировать важнейшие судебные решения обязывает судей не раз продумать и объяснить ход и результат своих рассуждений, путей преодоления своих сомнений в достоверности того или иного доказательства, доказанности каких-либо обстоятельств по делу и т.д. 1

Таким образом, свободное внутреннее судейское убеждение при оценке доказательств возможно только в условиях состязательного уголовного процесса, целью которого является достижение объективно обоснованного результата.

Туленков Д.П., судья Волгоградского гарнизонного военного суда.

Вопрос об истинности наших знаний предполагает наличие соответствующего критерия. Как быть уверенным, что полученное знание действительно является истинным? Что придает уверенность исследователю в результативности познания? Интуиция, хотя и обладает самоочевидностью, полноценным критерием истины быть не может, поскольку по своей природе бездоказательна. Не может быть критерием истины и рассудочное знание, поскольку цепочка обоснований в поисках основы основ уводит в бесконечность, которая прерывается волевым решением исследователя и опять-таки содержит элемент веры.

В.С. Овсянников справедливо отмечает проблематичность механического переноса требований формальной логики к истинности выводимого знания, критерием которого является истинность посылок. Однако в уголовно-процессуальном поле, где исходными посылками для субъекта познания являются доказательства по делу, которые нередко противоречат друг другу, появляется необходимость "иметь критерий истинности для самих исследуемых доказательств" <1>.

<1> Овсянников В.С. Вооружены ли следователь и суд критерием истины? // Закон и право. 2000. N 7. С. 31.

Р. Декарт, Б. Спиноза и Г. Лейбниц предлагали в качестве критерия истины ясность и отчетливость мыслимого. Ясным признается то, что не вызывает сомнений в своей очевидности. Однако сами по себе ясность и очевидность как субъективные состояния сознания нуждаются в опоре за их пределами. То же можно отнести и к уверенности в достоверности знания.

В условиях необходимости оценки множества высказываний, полученных по итогам судебного разбирательства и для определения когерентного подмножества, дающего достоверное описание исследуемых событий, проблема критерия такой оценки также выходит на первый план.

По выводу А.Ф. Косарева, "каждый сколько-нибудь существенный вид познавательной деятельности имеет свои особые критерии истины" <2>.

<2> Косарев А.Ф. Философия мифа: Мифология и ее эвристическая значимость. М.: ПЕР СЭ; СПб.: Университетская книга, 2001. С. 102.

По мнению автора статьи, в сфере уголовно-процессуального познания таким критерием правовой истины является внутреннее убеждение познающего субъекта (в частности, дознавателя, следователя, прокурора, судьи или коллегии присяжных заседателей), основанное на совокупности исследованных по делу доказательств.

Внутреннее убеждение судьи признавалось критерием истины по русскому дореволюционному законодательству.

Я.И. Баршев писал, что "средства, или источники, для узнания истины в уголовных делах имеют двоякое свойство: 1) они в душе следователя или производят полное убеждение в действительности какого-либо происшествия, уничтожая всю силу противоречащих им обстоятельств, или 2) они таковы, что в душе следователя оставляют борьбу между причинами подтверждающими и между причинами опровергающими дело" <3>.

<3> Баршев Я.И. Основания уголовного судопроизводства с применением к российскому уголовному судопроизводству. М.: ЛексЭст, 2001. С. 51.

По утверждению Л.Е. Владимирова, "внутреннее убеждение как мерило уголовно-судебной достоверности означает, что последняя обыкновенно есть только нравственная очевидность, то есть та высокая степень вероятности, при которой благоразумный человек считает уже возможным действовать в случаях, когда судьба собственных и самых высших его интересов зависит от решения вопроса о достоверности фактов, обусловливающих самый акт решимости" <4>.

<4> Владимиров Л.Е. Учение об уголовных доказательствах [Электронный ресурс].

Наука советского уголовного процесса в 1920 - 1940-х годах также понимала судейское убеждение как критерий истины в уголовном судопроизводстве. К теоретикам, выступавшим в защиту такой концепции, можно отнести П.И. Люблинского, В.А. Обуховского, С.В. Познышева, А.Я. Вышинского, В.С. Тадевосяна. В 1950-х годах с ними эту точку зрения разделяли М.А. Чельцов и С. Перцовский.

Аналогичные теоретические воззрения можно найти и у зарубежных авторов. Так, в немецкой теории доказательств внутреннее убеждение выражает собой личную достоверность знания. "Судейское убеждение - это основанная на жизненном опыте достоверность, которой не противоречит разумное сомнение", - к такому выводу пришел Б.А. Филимонов, исследуя германское уголовно-процессуальное право <5>. Под достоверностью здесь понимается не математическая, а практическая достоверность, доступная человеческому познанию и которая в силу своей сущности может быть и опровержимой. В соответствии с руководящими разъяснениями Верховного Суда ФРГ "свободная оценка доказательств означает, что для ответа на вопрос о вине подсудимого такая оценка выражается в том, сложилось ли у судьи, на основе конкретных обстоятельств дела, убеждение или нет. Эта личная достоверность необходима, но и достаточна для осуждения подсудимого. Понятие убеждения не исключает возможности существования и иных, противоположных, обстоятельств дела. Скорее всего, это относится к природе убеждения, поскольку очень часто остается субъективная возможность сомнения. Все это объясняется тем, что в области подлежащих оценке судей фактов человеческое познание при его несовершенстве должно исключать абсолютно точное знание о совершенном преступлении и допускать при всех обстоятельствах возможность иного хода события. Это является решающим для выяснения вопроса о вине, и только на одного судью возлагается ответственная задача проверить, не будучи связанным предусмотренным законом правилами доказывания и только по его совести, может ли он или нет преодолеть возможное сомнение и быть уверенным в существовании определенных обстоятельств дела" <6>.

<5> Филимонов Б.А. Основы теории доказательств в германском уголовном процессе. М.: СПАРК, 1994. С. 76.
<6> Там же. С. 76 - 77.

Возвращаясь к известной науке уголовно-процессуального права концепции внутреннего судейского убеждения как критерия истинности полученного знания, необходимо учитывать замечание Б. Рассела, сделанного им в области философских исследований: "...философские теории, если они значительны, могут, вообще говоря, возрождаться в новой форме после того, как в своем первоначальном варианте они были отброшены. Опровержения редко бывают окончательными: в большинстве случаев они знаменуют собой только начало дальнейших усовершенствований" <7>.

<7> Рассел Б. История западной философии: Пер. с англ. СПб.: Азбука, 2001. С. 90.

Советский уголовный процесс расценивал внутреннее убеждение лишь как основной принцип оценки доказательств, признавая практику критерием истинности результатов уголовно-процессуального познания в целом <8>. М.С. Строгович специально указывал, что "нельзя смешивать критерий оценки доказательств, при помощи которого устанавливается истина, и критерий истинности выводов суда, получаемых при помощи доказательств" <9>.

<8> См.: Дорохов В.Я., Николаев В.С. Обоснованность приговора в советском уголовном процессе. М.: Гос. изд-во юрид. лит-ры, 1959. 236 с.; Строгович М.С. Курс советского уголовного процесса: в 2 т. М.: Наука, 1968; Петренко В.М. О внутреннем убеждении при исследовании доказательств в уголовном процессе // Труды Высшей школы МВД СССР. М., 1969. Вып. 24. С. 207 - 224; Бахин В.П. К вопросу о критерии истинности познания // Труды Высшей школы МВД СССР. М., 1971. Вып. 28. С. 176 - 179; Теория доказательств в советском уголовном процессе / Р.С. Белкин и др.; отв. ред. Н.В. Жогин. 2-е изд., испр. и доп. М.: Юридическая литература, 1973; Бохан В.Ф. Формирование убеждений суда. Минск: Изд-во БГУ им. В.И. Ленина, 1973; Резник Г.М. Внутреннее убеждение при оценке доказательств. М.: Юридическая литература, 1977; и др.
<9> Строгович М.С. Курс советского уголовного процесса: В 2 т. М.: Наука, 1968. Т. 1. С. 339.

Позицию М.С. Строговича в современных условиях разделяют отдельные авторы, например О.Е. Яцишина, которая, исходя из того что законодатель в новом УПК не предусмотрел понятия объективной истины и принципа всесторонности, полноты и объективности рассмотрения всех обстоятельств дела, не совсем корректно делает заключение о незастрахованности внутреннего судейского убеждения от превращения в самоуверенность <10>.

<10> Яцишина О.Е. Принцип внутреннего убеждения как элемент принципа свободы оценки доказательств [Электронный ресурс] // Актуальные вопросы уголовного процесса современной России: Межвузовский сб. науч. трудов / www.kalinovsky-k.narod.ru/b/ufa20033/index.htm.

Традиционно в рамках концепции объективной истины человек должен быть элиминирован из результатов познания, так как это являлось условием объективности знания. Другим условием, гарантирующим достижение объективно истинного знания, является наличие у познающего субъекта метода, то есть правильного способа описания реальности.

Представляется, что уголовно-процессуальное познание должно строиться не на отвлечении от человека, как это принято в теоретизированном мире рационалистической и сенсуалистской гносеологии, но на основе доверия человеку как целостному субъекту познания. В таком случае познание в уголовном процессе превращается в поступок "ответственно мыслящего", по определению М.М. Бахтина, участника этой деятельности, и предстает как заинтересованное понимание, неотъемлемое от результата - истины. Именно ответственность познающего становится условием возможности познания.

Несмотря на то что такой подход неизбежно порождает проблему релятивизма, она в какой-то степени снимается соблюдением процессуальной формы при определении исходных посылок знания - в частности, в процессе получения и исследования доказательств, при формировании коллегии присяжных заседателей, при разрешении отводов председательствующему по делу судье, государственному обвинителю, возможностью несогласия председательствующего по делу с обвинительным вердиктом присяжных, а также кассационным порядком рассмотрения дела по жалобам (представлениям) заинтересованных лиц, имеющих иное, отличное от вердикта и приговора, мнение.

Представляется, что цель избежать субъективности в познавательной деятельности суда ведет отдельных исследователей по ложному пути, который представляет собой нежелание видеть возникающие проблемы или в лучшем случае отрицать существование самих этих проблем.

Действительно, на первый взгляд критерием истинности полученного результата уголовно-процессуального познания является столь привычный нам критерий практики, постулируемый в рамках марксистской теории познания. По образному высказыванию Ф. Энгельса, истинность нашего знания о пудинге доказывается тем, что мы его съедаем.

Критикуя позицию Юма и Канта, которые отрицали возможность установления объективного критерия истины, Ф. Энгельс пишет: "Самое же решительное опровержение этих, как и всех прочих, философских вывертов заключается в практике, именно в эксперименте и в промышленности. Если мы можем доказать правильность нашего понимания данного явления природы тем, что сами его производим, вызываем его из условий, заставляем его к тому же служить нашим целям, то кантовской неуловимой "вещи в себе" приходит конец" <11>.

<11> Энгельс Ф. Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 21. С. 284.

Однако практика, под которой в марксизме понимается материальная, предметно-чувственная деятельность общественного человека по преобразованию объектов природы, является критерием не всякого, а только технологического знания. Но это знание, по существу, не о том, почему, а о том, как. Это знание интересуется не столько пониманием и истиной, сколько пользой и результатом. При таких условиях положительный результат деятельности общественного человека и расценивается как истина.

В какой-то степени это понятие применимо и к уголовно-процессуальной деятельности, в которой истина также представляет собой, скорее, не результат понимания, а итог правильности процедуры. Но делать отсюда вывод о том, что мы, используя практику как критерий, постигаем истину, было бы неверным.

Сам процесс получения нового знания лежит за пределами технологической деятельности в сфере либо эмпирического (метод проб и ошибок), либо теоретического (логическое конструирование модели процесса), либо интуитивного (извлечение идеи из сферы бессознательного) <12>.

<12> Косарев А.Ф. Философия мифа: Мифология и ее эвристическая значимость. М.: ПЕР СЭ; СПБ.: Университетская книга, 2001. С. 100.

Концепция практики как критерия истины, понимаемой как объективной, также представляется небесспорной. Само определение объективной истины как некой универсалии, существующей независимо от субъекта, и практики как ее критерия, содержит внутреннее противоречие, поскольку последняя несет в себе значительную долю субъективности: это предметно-чувственная деятельность субъекта, которую не представляется возможным элиминировать.

Вместе с тем теория советского уголовного процесса, по-видимому, предполагая эти затруднения, исходила из специфики данного критерия в уголовном судопроизводстве. Так, авторы "Теории доказательств в советском уголовном процессе" признавали, что "уголовное судопроизводство не принадлежит к тем областям практической и научной деятельности, где имеет место производственная или экспериментальная проверка конечных результатов познания... В уголовном судопроизводстве проверка полученных знаний практикой осуществляется в ходе самого процесса познания, на его чувственной и рациональной ступенях" <13>.

<13> Теория доказательств в советском уголовном процессе / Р.С. Белкин и др.; отв. ред. Н.В. Жогин. 2-е изд., испр. и доп. М.: Юрид. лит., 1973. С. 60.

Конкретизируя это положение, авторы видят проявление практики в качестве основы чувственного познания как целенаправленную деятельность следователя и судьи в ходе расследования и рассмотрения уголовного дела. При этом чувственное и рациональное познание следователя и судьи во многом определяется их личным профессиональным опытом, а также опытом других людей, обобщенной практикой "борьбы органов расследования и суда с конкретными преступлениями" <14>. Общественная практика лежит и в основе мыслительной деятельности познающего субъекта. "Все логические фигуры, правила, связи понятий, суждений, которые используются в процессе доказывания, в конечном итоге являются отражением связей, объективно присущих явлениям, процессам природы и общества" <15>.

<14> Там же. С. 62.
<15> Там же. С. 62.

М.С. Строгович также полагал, что "в судебном исследовании практика выступает как критерий истинности выводов суда в виде всестороннего и объективного исследования обстоятельств дела, проверки выводов следствия и суда фактами, применения научно-технических приемов исследования вещественных доказательств, исследования каждого отдельного доказательства и всей совокупности доказательств всеми доступными по делу способами, с предоставлением участникам процесса возможности свободно осуществлять свои права и защищать свои интересы всеми законными средствами" <16>.

<16> Строгович М.С. Курс советского уголовного процесса: В 2 т. М.: Наука, 1968. Т. 1. С. 341.

Однако, не оспаривая вышеперечисленные утверждения в плане их содержания, следует отметить, что все это характеризует познавательную деятельность лишь как способ ее осуществления, однако не критерий истинности выводов.

По мнению Ю.В. Кореневского, "в уголовном процессе в конце концов наступает момент, когда на основе собранных и проверенных доказательств следователь, прокурор, судья создают мыслительную картину, мысленный образ преступления, остаются, так сказать, наедине с этим представлением. И каждый из них должен решить, правильно ли это представление, соответствует ли оно действительности, не ошибся ли он в своих выводах. Никакого "объективного критерия, лежащего за пределами сознания", здесь нет и быть не может, ибо искомая истина известна нам только в виде наших же представлений, основанных, разумеется... на доказательствах, полученных и проверенных в результате практической деятельности" <17>.

<17> Кореневский Ю.В. Доказывание в уголовном процессе (закон, теория, практика) // Доказывание в уголовном процессе: традиции и современность / Под ред. В.А. Власихина. М.: Юристъ, 2000. С. 154.

В условиях противопоставления в процессе познания субъекта и объекта, разум и практика не могут сами по себе являться достаточными критериями истинности полученного знания. Ни разумное (общепризнанное) истолкование фактов, ни человеческая деятельность как разновидность исследуемой реальности не являются такими критериями в силу принадлежности их к различным сферам. Разум лишен объективного содержания и, взятый сам по себе, ведет к релятивизму. Практика требует оценки и анализа с помощью мышления, причем как на рациональном, так и на интуитивном уровне. Такая логическая характеристика системы утверждений, как непротиворечивость, также не может быть критерием истины, поскольку внутренне непротиворечивая система в целом может оказаться ложной. Критерий истины в таком случае должен находиться где-то посередине между ними.

Согласно ст. 17 УПК РФ судья, присяжные заседатели, а также прокурор, следователь, дознаватель оценивают доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на совокупности имеющихся в уголовном деле доказательств, руководствуясь при этом законом и совестью.

Таким образом, внутреннее убеждение субъекта познания представляет собой единство субъективного (убеждения как такового) и объективного (совокупности доказательств), которые предполагают и дополнительные регуляторы познания в виде закона, совести и здравого смысла. Именно в таком качестве внутреннее убеждение может расцениваться как критерий познания в уголовном судопроизводстве.

Внутреннее убеждение, основанное на совокупности исследованных по делу сведений, способно порождать новое знание об обстоятельствах, подлежащих доказыванию, выступает основанием этого знания.

Г.М. Резник справедливо акцентировал внимание на необходимости различения внутреннего убеждения при оценке доказательств от правовой оценки фактов. В первом случае свободно действующему субъекту нет необходимости подводить обнаруженные сведения под нормы права <18>.

<18> Резник Г.М. Внутреннее убеждение при оценке доказательств. М.: Юридическая литература, 1977. С. 18 - 19.

По утверждению В.Д. Спасовича, "убеждение никогда в нас не составляется по арифметическому расчету, оно возникает не посредством сложения улик и образования из них известной суммы, но по впечатлению, производимому совокупностью всех обстоятельств дела, в связи между собой взятых" <19>.

<19> Спасович В.Д. О теории судебно-уголовных доказательств в связи с судоустройством и судопроизводством // Избранные труды и речи. Тула: Автограф, 2000. С. 73.

Как полагал Кант, признание чего-то истинным в нашем рассудке хотя и может иметь объективные основания, но требует и субъективных причин.

Для внутреннего убеждения характерен переход от области чувств к области интеллекта, тесное взаимодействие логической и психологической, рациональной и эмоциональной составляющих, личностного и коллективного (в частности, для коллегии присяжных заседателей) содержания.

Внутреннее убеждение судьи, оценивающего совокупность исследованных в судебном заседании доказательств, на основе которых он приходит к выводу по делу, должно быть однозначным, свободным от разумных сомнений. По определению С.П. Щавелева, "сомнение представляет собой такое состояние духа, при котором человек испытывает неуверенность в достоверности имеющегося знания; переживает отсутствие твердой веры в существование искомого эффекта, достижение поставленной цели; не решается избрать одно из двух или более сомнений" <20>.

<20> Щавелев С.П. Практическое познание: философско-методологические очерки. Воронеж: Изд-во Воронеж. ун-та, 1994. С. 140.

Вместе с тем достижение внутреннего убеждения по итогам рассмотрения дела, безусловно, должно предполагать наличие сомнений в силу исходного принципа презумпции невиновности подсудимого, то есть изначального сомнения в его виновности. В процессе рассмотрения дела происходит устранение или углубление этого сомнения, что в итоге и приводит к соответствующему результату - обвинительному или оправдательному приговору суда.

На первой стадии уголовного процесса сомнение, безусловно, преобладает над убеждением - происходят изучение и оценка предъявленного лицу обвинения, осознаются цели познавательной деятельности, их объем, предмет и пределы, формулируются познавательные проблемы.

Если убеждение познающего субъекта не предполагает наличие такого сомнения, происходит догматизация исходных посылок, принятие на веру утверждений той или иной стороны в процессе.

В итоговой стадии принятия решения по результатам судебного разбирательства на первый план выходит убежденность в той или иной картине исследуемых событий как в целом, так и по отдельным обстоятельствам.

Возникшие в ходе и по итогам познавательной деятельности суда сомнения должны сниматься в ходе мыслительной деятельности субъекта познания.

При этом следует учитывать, что возможность у суда принять меры к дополнительной проверке тех или иных обстоятельств дела и к устранению возникших в связи с этим сомнений значительно ограничена действующим законодательством. При возникновении сомнений суд не может по своей инициативе принять меры к истребованию дополнительных доказательств и вынужден разрешать их в пределах представленной ему доказательственной информации.

Если судья может еще принять какие-либо меры в этом направлении, например проявить инициативу в проведении отдельных процессуальных действий например, назначить экспертизу, то присяжные лишены и этого, имея возможность лишь ходатайствовать о постановке вопросов допрашиваемым лицам и в итоге будучи обязанными принимать решение только на основе представленных им материалов дела.

Вывод суда, основанный на исследованных в судебном заседании доказательствах, является достоверным (достойным веры) в том смысле, что в ходе судебного разбирательства не появилось чего-либо, что можно было бы ему противопоставить, что давало бы повод усомниться в этом. Таким образом, получаемое знание является очевидным.

По мнению И.Я. Фойницкого, "критерий достоверности истины, т.е. возможность ее усмотрения проверкою, есть очевидность истины (evidentia), а решимость принять известное мнение за истинное или ложное и положить его в основание своей деятельности или отклонить его есть убеждение" <21>.

<21> Фойницкий И.Я. Курс уголовного судопроизводства. В 2 т. Т. 2. 3-е изд., пересмотр. и доп. СПб.: Типография товарищества "Общественная Польза", 1910. С. 171.

Таким образом, подводя итог сказанному, можно прийти к выводу о том, что по итогам судебного разбирательства у судьи (коллегии присяжных заседателей) возникает внутреннее убеждение в непротиворечивости и логичной убедительности определенного набора сведений, полученных путем оценки совокупности исследованных в судебном заседании доказательств. При этом сомнения должны быть устранены в результате активной познавательной работы, а неустранимые разумные сомнения истолкованы в пользу подсудимого.

В основе внутреннего убеждения должны лежать обстоятельства, представленные суду и допущенные к исследованию в установленном законом порядке. Кроме того, внутреннее убеждение должно охватывать оценку всех полученных сведений и притом не разрозненно, а в их совокупности. Это и позволяет получить истинный вывод в ходе судопроизводства.