Образ спас нерукотворный. Перенесение из Едессы в Константинополь Нерукотворенного Образа (Убруса) Господа Иисуса Христа

Жалобы

В новейшем издании «Послания трех восточных патриархов императору Феофилу», осуществленном недавно Дж. Мунитисом, Дж. Хрисостомидис, Э. Харвалиа-Крук и Ч. Дендриносом, сделана попытка проследить, когда именно история нерукотворного эдесского Убруса, занимающая столь важное место в Послании, впервые появляется в литературе православного Востока. Дж. Хрисостомидис предприняла эти разыскания с тем, чтобы выяснить, мог ли рассказ о нерукотворном образе содержаться в официальном документе восточных патриархов, написанном в 836 г., – а именно за таковой выдает себя упомянутое Послание. Полученные исследовательницей результаты оказываются негативными: по ее мнению, нет никаких свидетельств того, что к 836 г. эдесский Убрус и история его возникновения были признаны Александрийской, Антиохийской и Иерусалимской церквами в качестве достоверного церковного предания .Однако состав использованных при доказательстве этого тезиса источников страдает весьма существенными пробелами. Именно их я и попытаюсь восполнить в данной заметке.

Дж. Хрисостомидис, на мой взгляд, достаточно убедительно доказывает, что упоминания о нерукотворном образе Спасителя, приписываемые св. Иоанну Дамаскину (ум. в 749 г.), скорее всего, суть позднейшие интерполяции. Речь идет о двух фрагментах, в одном из которых упоминается «иматий» (ƒm£tion ) , а в другом – «тряпица» или «кусок полотна» (·£koj ) , на которых Христос запечатлел Свой лик. Что касается известия церковного историка Евагрия, писавшего в конце VI в. , то здесь аргументация исследовательницы несколько слабее, но сам текст, будь он подлинным или интерполированным, существенно менее релевантен, поскольку Евагрий говорит лишь о «нерукотворности» образа, посланного Христом Авгару, не разъясняя, что именно он собой представлял. В таком случае для времени, предшествующего 836 г., у Дж. Хрисостомидис остаются лишь два источника – греческий перевод апокрифических «Деяний Фаддея» и свидетельство папы Адриана на соборе 769 г. в Риме о том, что его предшественник Стефан (752-757) слышал историю об Убрусе от путешественников, прибывающих с Востока . Ни тот, ни другой источник, разумеется, не может рассматриваться как подтверждение того, что нерукотворный эдесский образ и легенда о его происхождении получили к тому времени официальное признание даже в трех восточных патриархатах, не говоря уже о Константинопольском. Весьма красноречиво выглядит в таком контексте и молчание VII Вселенского собора 787 г., чьи Деяниядают об эдесской иконе лишь ту информацию, которую можно почерпнуть у (интерполированного?) Евагрия. Ни о каком плате или Убрусе с отпечатавшимся на нем ликом Деяния не упоминают.

Из известных свидетельств об образе Нерукотворного Спаса начала IX в. у Дж. Хрисостомидис ничего не сказано о хронике Георгия Синкелла (ум. между 810 и 813 г.) и о переписке преп. Феодора Студита (письмо 409, 818-819 г.). Однако их показания не противоречат общей концепции, поскольку Феодор говорит лишь о нерукотворной (¢ceiropoi»tJ ) иконе, отправленной Христом Авгару , а Георгий в дополнение к этому уточняет, что названной иконе до сих пор поклоняется вся Эдесса , не раскрывая, что именно представляет собой образ и как он возник. Кроме того, оба эти упоминания не могут служить доказательством официального признания Убруса восточными церквами к началу IX в.

Тем не менее, в построения Дж. Хрисостомидис приходится внести весьма существенные коррективы. Дело в том, что она не учитывает нескольких чрезвычайно важных источников, относящихся ко времени между VII Вселенским собором и 836 г., когда якобы было написано Послание трех восточных патриархов. Справедливости ради нужно сказать, что один из этих текстов впервые увидел свет лишь в 1997 г., то есть одновременно с изданием Дж. Мунитиса и его соавторов, и не мог быть ими учтен. Это – так называемое «Обличение и опровержение» св. патриарха Никифора , объемистый богословский трактат, направленный против иконоборцев. Вот что говорит патриарх в своем сочинении, написанном между 821 и 828 гг.: «…Сам Спаситель взял чистое полотно и, отпечатав пресветлый и прекраснейший лик, послал его верою просившему предводителю эдессян» .СловоÑqÒnh , употребленное здесь святителем, соответствует soud£rion , фигурирующему в Послании . Практически то же самое Никифор повторяет и еще раз в том же произведении .

Сложнее объяснить, почему издателям Послания остались неизвестными еще два пассажа из сочинений того же Никифора, на сей раз давным-давно опубликованных. В I Антирретике патриарх говорит: «Если же Христос по просьбе одного из верующих запечатлел Свой лик на полотне (ÑqÒnh ) и послал ему, то зачем зря обвинять других изображающих Его?» . В III Антирретике вообще рассказывается вся история о художнике, который оказался не в силах написать портрет Спасителя, после чего Тот отпечатал Свои черты на полотне (ÑqÒnh ) и отправил Авгару . Поскольку Антирретики были написаны даже раньше, чем «Обличение и опровержение», а именно в 815-820 г. , мы можем констатировать, что первое четкое известие о нерукотворном эдесском образе именно как об Убрусе, происходящее собственно из Византии, датируется второй половиной 10-х годов IX в. Оно повторяется в нескольких фундаментальных вероучительных трудах одного из столпов византийской церкви, а потому вопрос об официальном признании Убруса до 836 г. отпадает сам собой.

Означает ли это, что в промежуток между 787 и 810 (или, во всяком случае, 815) годами византийцы получили некую дополнительную, более конкретную информацию о том, что представляла собой хранившаяся в Эдессе икона, и о церковном почитании, которым она пользовалась (вспомним Георгия Синкелла)? На вторую часть этого вопроса, как представляется, отвечает еще один первоклассный современный источник – житие свт. Евфимия, писанное (будущим) патриархом Мефодием в 831 г. Пересказывая речь Евфимия, обращенную к императору Льву V на известной Рождественской аудиенции 814 г., свт. Мефодий говорит, в частности: «…и видев на деле ту, что в Эдессе, мудрейшем и почтеннейшем из городов, самопреданную и нерукописную (aÙtep…doton kaˆ ¢ceirÒgrapton ) иконунас ради воплотившегося Сына Божия, я поклонился ей вместе со множеством народа» . Перед этим Евфимий у Мефодия дает понять, что это произошло, когда он был с императорским посольством на Востоке, т.е. в арабском Халифате.Евфимий действительно бывал с посольством в Халифате в последнее десятилетие VIII в., и нет ничего неправдоподобного в том, что он видел эдесский Убрус воочию. Таким образом, можно предположить, что свт. Евфимий и был тем человеком, от которого византийцы узнали, каким почитанием пользуется в Эдессе (а возможно, и как именно выглядит) тот самый «нерукотворный образ», о существовании которого им было уже давно известно. Сам факт ссылки на Убрус в полемике с иконоборцами подтверждает, что ни у Евфимия, ни у Мефодия не было никаких сомнений в том, что почитание нерукотворной эдесской иконы есть общепризнанная часть церковного предания. Даже если речь Евфимия в 814 г. вымышлена агиографом (что маловероятно), сам Мефодий в 831 г. совершенно точно знал об Убрусе и считал почитание его в качестве нерукотворного образа абсолютно правомерным. Но если таково было мнение византийских иконопочитателей, то восточные церкви, в особенности Антиохийская, в чьей юрисдикции находилась Эдесса, должны были придерживаться его a fortiori .

Итак, аргументация Дж. Хрисостомидис, подвергающая сомнению подлинность Послания трех патриархов из-за того, что в нем содержится легенда об эдесском Убрусе, не выдерживает критики. Между тем, еще один источник, упоминаемый исследовательницей вскользь, дает пищу для размышлений как относительно датировки Послания, так и о том, откуда византийцы узнали историю происхождения нерукотворного образа. Речь идет о хронике Георгия Монаха (Амартола). Важность этого текста оказалась недооценена Дж. Хрисостомидис в силу того, что она, очевидно, опиралась на распространенную до недавнего времени датировку хроники – 866-867 г. или даже после 872 .На самом же деле Георгий, скорее всего, писал в 843-846 г.,то есть максимум через 10 лет после традиционной даты Послания,а потому его показания представляют немалую ценность. Как совершенно правильно отмечает Хрисостомидис, Убрус и история его происхождения упомянута в хронике трижды. В одном случае, как установлено мною, имеет место дословное заимствование из «Обличения и опровержения», с тем только отличием, что Амартол счел нужным добавить имя «предводителя эдессян» Авгара, отсутствующее у Никифора . Другой пассаж, как отметил уже издатель хроники К. Де Боор, также практически дословно заимствован из Никифора, на сей раз из III Антирретика (то самое место, которое пересказывалось выше) . Однако вводится он несколько неожиданной ремаркой. После пересказа переписки Христа с Авгаром Амартол вначале повторяет слова Евсевия: «К этим посланиям присоединено и следующее на сирийском языке» , а затем продолжает от себя: «То, что совершил Фаддей после Вознесения Господня (Qadda…ou pr£xantoj met¦ t¾n ¢n£lhyin toà kur…ou )». Ключевое слово здесь – pr£xantoj . Оно может указывать на то, что хронисту были известны апокрифические «Деяния (Pr£xeij ) ап. Фаддея» – греческий перевод сирийского памятника, известного как Doctrina Addai («Учение Аддая»).Как раз этот греческий перевод, с серьезными основаниями датируемый первой половиной VII в. (точнее, до смерти императора Ираклия в 641 г.) , и является самым древним дошедшим до нас текстом, в котором рассказывается история эдесского Убруса. Хотя доказательная база в данном случае довольно слаба, допустимо, во всяком случае, предположить, что именно «Деяния Фаддея» послужили источником патриарху Никифору. Вряд ли можно считать простой случайностью тот факт, что во всех четырех случаях, когда Никифор говорит об эдесском образе, он употребляет слово ÑqÒnh , которое больше ни у кого применительно к Убрусу не встречается. Дело в том, что в «Деяниях» Убрус назван «плащаницей» (sindèn ), а этот термин в Евангелии параллелен ÑqÒnh (последнее, правда, у евангелистов имеет уменьшительный суффикс и стоит во множественном числе – ÑqÒnia ). Матфей (Мф. 27:59) и Марк (Мк. 15:46), как известно, называют погребальную пелену Христа sindèn , тогда как у Луки фигурирует и sindèn (Лк. 23:53), и ÑqÒnia (Лк. 24:12), обозначающие, по всей видимости, одну и ту же вещь, а у Иоанна (Ин. 19,40 и 20:5) – только ÑqÒnia . Замена sindèn на ÑqÒnh могла быть вызвана стилистическими соображениями. Рассказ о происхождении нерукотворного образа в III Антирретике вводится словом ƒstÒrhtai , что указывает скорее на письменный источник, чем на устное предание. Но даже если свои сведения о нерукотворной иконе патриарх почерпнул в этом апокрифическом тексте, необходимо объяснить, почему до того ни один полемист-иконопочитатель не воспользовался им. Возможно, свидетельство Евфимия Сардского сыграло и здесь решающую роль. Не исключено также, что греческий перевод «Учения Аддая» до поры до времени имел хождение лишь среди грекоязычных христиан Сирии, а в Византию попал лишь на рубеже VIII-IX веков. Это тоже могло быть связано с миссией Евфимия.

Третье упоминание Убруса у Георгия Амартола также весьма интересно, на сей раз с точки зрения истории текста. Оно представляет полную параллель Посланию трех восточных патриархов, что и зафиксировано в аппарате издания Де Боора .Поэтому когда Ч. Уолтер в своем иконографическом введении к тому же изданию Посланияутверждает, что «помимо Послания, лишь Георгий Амартол употребляет термин soud£rion » , он напрасно не учитывает мнение Де Боора, который полагал, что соответствующий фрагмент хроники «составлен из Жития Стефана [Нового – Д.А.]… и Послания к Феофилу» , которое, как известно, является одной из переработок Послания трех патриархов. На той же странице издания хроники Амартола содержится чрезвычайно важное указание: «в [рукописи] P так: [следует греческий текст] (только слова Стефана с опущением того, что выше добавлено из Послания к Феофилу)». Стало быть, в рукописи P (Parisinus Coislinianus Graecus 305 ), представляющей довольно сильно отличающуюся от изданной Де Боором редакцию хроники, данное упоминание об Убрусе отсутствует. Здесь не место вдаваться в пространные рассуждения о соотношении двух редакций Георгия Амартола, достаточно будет сказать, что есть веские основания датировать 843-846 г. именно редакцию P , тогда как изданная версия, скорее всего, восходит ко времени после 872 г. В таком случае естественный вывод состоит в том, что редактор, перерабатывавший первоначальный текст хроники примерно через три десятилетия после ее создания, вставил в нее пассаж из Послания. Это может служить косвенным аргументом в пользу более поздней даты последнего.

Как видно из вышеизложенного, переломным моментом в том, что касается осведомленности византийцев об эдесском нерукотворном образе Спасителя и истории его происхождения, был, по всей видимости, самый конец VIII и первое десятилетие IX в. Уже к 815 г. представление об Убрусе как о неотъемлемой части церковного предания укоренилось достаточно прочно для того, чтобы авторитетнейшие православные богословы ссылались на него в полемике с иконоборцами. Поэтому и Послание трех восточных патриархов, если оно действительно было написано в 836 г., вполне могло содержать рассказ об эдесской святыне.

The Letter of the Three Patriarchs to Emperor Theophilos and Related Texts / ed. J.A. Munitiz, J. Chrysostomides, E. Harvalia-Crook, Ch. Dendrinos. Camberley, 1997, p. xxiv-xxxvii.

Expositio fidei // Die Schriften des Johannes von Damaskos / ed. B. Kotter, Bd. 2. B., 1975, S. 208 (IV, 16).

Предание свидетельствует, что во времена проповеди Спасителя в сирийском городе Едессе правил Авгарь. Он был поражен по всему телу проказой. Слух о великих чудесах, творимых Господом, распространился по Сирии (Мф. 4, 24) и дошел до Авгаря. Не видя Спасителя, Авгарь уверовал в Него как в Сына Божия и написал письмо с просьбой прийти и исцелить его. С этим письмом он послал в Палестину своего живописца Ананию, поручив ему написать изображение Божественного Учителя.

Анания пришел в Иерусалим и увидел Господа, окруженного народом. Он не мог подойти к Нему из-за большого стечения людей, слушавших проповедь Спасителя. Тогда он стал на высоком камне и попытался издали написать образ Господа Иисуса Христа, но это ему никак не удавалось. Спаситель Сам подозвал его, назвал по имени и передал для Авгаря краткое письмо, в котором, ублажив веру правителя, обещал прислать Своего ученика для исцеления от проказы и наставления ко спасению. Потом Господь попросил принести воду и убрус (холст, полотенце). Он умыл лицо, отер его убрусом, и на нем отпечатлелся Его Божественный Лик. Убрус и письмо Спасителя Анания принес в Едессу.

С благоговением принял Авгарь святыню и получил исцеление; лишь малая часть следов страшной болезни оставалась на его лице до прихода обещанного Господом ученика. Им был апостол от 70-ти святой Фаддей (память 21 августа), который проповедал Евангелие и крестил уверовавшего Авгаря и всех жителей Едессы. Написав на Нерукотворном Образе слова «Христе Боже, всякий, уповая на Тебя, не постыдится», Авгарь украсил его и установил в нише над городскими воротами.

Много лет жители хранили благочестивый обычай поклоняться Нерукотворному Образу, когда проходили через ворота. Но один из правнуков Авгаря, правивший Едессой, впал в идолопоклонство. Он решил снять Образ с городской стены. Господь повелел в видении Едесскому епископу скрыть Его изображение. Епископ, придя ночью со своим клиром, зажег перед ним лампаду и заложил глиняной доской и кирпичами.

Прошло много лет, и жители забыли о святыне. Но вот, когда в 545 г. персидский царь Хозрой I осадил Едессу и положение города казалось безнадежным, епископу Евлавию явилась Пресвятая Богородица и повелела достать из замурованной ниши Образ, который спасет город от неприятеля. Разобрав нишу, епископ обрел Нерукотворный Образ: перед ним горела лампада, а на глиняной доске, закрывавшей нишу, было подобное же изображение. После совершения крестного хода с Нерукотворным Образом по стенам города персидское войско отступило.

В 630 году Едессой овладели арабы, но они не препятствовали поклонению Нерукотворному Образу, слава о котором распространилась по всему Востоку. В 944 году император Константин Багрянородный (912–959) пожелал перенести Образ в тогдашнюю столицу Православия и выкупил его у эмира – правителя города. С великими почестями Нерукотворный Образ Спасителя и то письмо, которое Он написал Авгарю, были перенесены духовенством в Константинополь. 16 августа Образ Спасителя был поставлен в Фаросской церкви Пресвятой Богородицы.

О последующей судьбе Нерукотворного Образа существует несколько преданий. По одному – его похитили крестоносцы во времена их владычества в Константинополе (1204–1261), но корабль, на который была взята святыня, потонул в Мраморном море. По другим преданиям, Нерукотворный Образ был передан около 1362 года в Геную, где хранится в монастыре в честь апостола Варфоломея. Известно, что Нерукотворный Образ неоднократно давал с себя точные отпечатки. Один из них, т. н. «на керамии», отпечатался, когда Анания прятал образ у стены по пути в Едессу; другой, отпечатавшись на плаще, попал в Грузию. Возможно, что разность преданий о первоначальном Нерукотворном Образе основывается на существовании нескольких точных отпечатков.

Во времена иконоборческой ереси защитники иконопочитания, проливая кровь за святые иконы, пели тропарь Нерукотворному Образу. В доказательство истинности иконопочитания папа Григорий II (715–731) прислал письмо к восточному императору, в котором указывал на исцеление царя Авгаря и пребывание Нерукотворного Образа в Едессе как на общеизвестный факт. Нерукотворный Образ помещался на знаменах русских войск, ограждая их от врагов. В Русской Православной Церкви есть благочестивый обычай при входе верующего в храм читать вместе с другими молитвами тропарь Нерукотворному Образу Спасителя.

По Прологам известны 4 Нерукотворных Образа Спасителя: 1) в Едессе, царя Авгаря – 16 августа; 2) Камулианский; обретение его описал святитель Григорий Нисский (память 10 января); по сказанию преподобного Никодима Святогорца († 1809; память 1 июля), Камулианский образ явился в 392 году, но он имел в виду образ Матери Божией – 9 августа; 3) при императоре Тиверии (578–582), от которого получила исцеление святая Мария синклитикия (память 11 августа); 4) на керамии – 16 августа.

Празднество в честь перенесения Нерукотворного Образа, совершаемое в попразднство Успения, называют третьим Спасом, «Спасом на холсте». Особое почитание этого праздника в Русской Православной Церкви выразилось и в иконописании; икона Нерукотворного Образа одна из наиболее распространенных.

(3 голоса : 5 из 5 )

свт.

Убру́с - 1) плат, полотно, полотенце; 2) Святый (Святой) Убрус - Нерукотворный Образ Спасителя; плат с нерукотворным изображением лика .

Сохранился ли Святой Убрус до наших дней?

Предание о Нерукотворном Образе Спаса доносит до нас историю происхождения этой .

Когда Едесский правитель, Авгарь Ухама, страдавший от тяжелой болезни (проказы), неизлечимой обычными врачебными средствами, узнал о , совершаемых Христом на территории Палестины, он отправил к Нему своего слугу Ананию (Ханнана), предварительно вручив ему послание, в котором просил об исцелении. Кроме того, зная о преследованиях Христа со стороны иудеев, Авгарь предложил Ему кров и убежище.

Ввиду необходимости исполнения главной задачи Пришествия в мир, Спаситель от приглашения отказался, однако пообещал прислать впоследствии одного из Своих учеников, который не только излечит Авгаря от телесной болезни, но и исцелит от неведения граждан его страны.

Анания был живописцем и имел поручение от Авгаря запечатлеть образ в случае, если Тот откажется прибыть в Едессу лично. Когда Анания хотел было взяться за написание образа, ему не удалось приблизиться к Спасителю, так как Он был тесним огромными толпами людей. Сколько он ни пытался воспроизвести на материи сияющее Божественной славой лицо, ему никак не удавалось достичь желаемого результата.

Тогда Господь, уразумев происходящее, повелел принести ему плат, после чего умыл Своё лицо и отерся. Таинственно и неизъяснимо на плате отпечатлелся Его Божественный . После того как Убрус был вручен живописцу Ханнану, тот доставил его в Едессу.

Авгарь принял Нерукотворнный Образ с благоговением и с тех пор исцелился, хотя болезнь всё же оставила на его плоти некоторые следы. Окончательно он был исцелен апостолом Фаддеем, который был направлен в Едессу апостолом Фомой после того, как Господь, искупив человеческий род и воскреснув, вознесся на Небеса и воссел одесную Отца.

Фома просветил горожан светом Евангельской проповеди и Едесса сделалась христианской.

Убрус был наложен на доску и утверждён в нише, располагавшейся в крепостной стене над городскими воротами. Все входившие в город через ворота должны были воздавать Нерукотворному Образу поклонение.

Когда, спустя годы, один из потомков Авгаря стал насаждать в Едессе веру, местный епископ, получив , пришёл ночью к воротам, зажёг перед Образом лампаду и замуровал вмещавшую его нишу, причём сделал это настолько искусно, что место хранения иконы уже ничем не выделялось на общем фоне стены. Со временем о местонахождении Образа забыли.

Прошли столетия, прежде чем Нерукотворный Образ вновь был явлен народу.

В 545 году, когда персидский царь Хосрой I (Хозрой I) осадил город Едессу и готовился им овладеть, епископу Евлавию было видение: Жена, явившаяся ему в Небесном величии, указала на место хранения Нерукотворного Образа и повелела взять этот Святой.

Подчиняясь Божественной воле, Евлавий вскрыл замурованную нишу и обнаружил утраченный было Святой Убрус. Образ оказался неповрежденным. Более того, на закрывавшей его каменной (керамической) плите он обнаружил ещё один образ Спасителя, чудесно отобразивший тот, который был запечатлен на Убрусе.

После того как перед Нерукотворным Образом было совершено моление, а затем, с крестным ходом он был пронесен по городским стенам, враг отступил.

Когда в VII веке арабы овладели Едессой, христианам было дозволено поклоняться Образу как святыне. Слава об этой нерукотворной иконе распространилась по всему Востоку.

В 944 году императоры Константин VII Порфирородный и Роман I Лакапин, движимые ревностью о Господе, договорились с властями Едессы о выкупе иконы. В дар за икону им было отправлено 12000 сребреников и 200 пленных сарацин. Вместе с тем было им было дано обещание, что отныне город не будет подвергаться нападениям со стороны императорских войск.

Горожане, конечно же, не хотели расставаться со своей святыней. Однако правителю удалось склонить их к согласию: кого увещеваниями, кого силой и принуждением, кого угрозами смерти.

15 августа 944 года Нерукотворный Образ был доставлен во Влахернский храм, оттуда - в храм «Фарос». 16 августа он был внесён в Константинопольский храм Премудрости Божьей. После чествований и поклонений Нерукотворному Образу, его возвратили в Фарос. В память об этих событиях Церковью был установлен особый Праздник. Он отмечается ежегодно 16 (29) августа.

Со временем Святой Убрус был утрачен.

Согласно наиболее распространённому мнению, он был похищен из Фароса по разграблении Константинополя крестоносцами в 1204 году и направлен в Венецию на корабле. До Венеции судно так и не дошло: затонуло в Мраморном море. Вместе с судном пошёл на дно и Убрус.

По одному частному преданию, Нерукотворный Образ в Мраморном море не тонул. В XIV веке Иоанн Палеолог передал его генуэзцам в знак признательности за помощь в освобождении некоторых земель от владычества сарацин. Так икона попала в Европу. Правда, впоследствии выяснилось, что образ, выдаваемый за оригинальный Святой Убрус, принадлежит более позднему письму.

Согласно другому преданию, тоже частному, Нерукотворный Образ Спасителя путём сложных перипетий попал на территорию Грузии. Раньше этот образ выставлялся для поклонения. Однако, и он оказался рукотворным.

Что такое Плат Вероники?

Почитаемый в Православной Церкви Святой Убрус не следует путать с известным на Западе Платом Вероники. Принципиальным отличием этой иконы является то, что Христос представлен на ней в терновом венце.

Согласно преданию Западной Церкви, происхождение этой иконы связано со следующим преданием. Вероника была той кровоточивой женой, которую исцелил Господь (). Она сопровождала Его во время шествия на Голгофу, к месту Его последних страданий и жертвенной смерти. Сочувствуя и желая хоть как-то помочь Своему исцелителю, она подала Ему плат, чтобы Он смог стереть с лица капли пота и крови. В знак благодарности Спаситель вернул этот плат с чудесно проявившемся на нём отпечатком Своего лица.
В другом варианте истории о происхождении плата сообщается, что Вероника, желая иметь при себе образ Христа, попросила написать его Евангелиста Луку. Но все его попытки не увенчались успехом. Тогда Господь, зная о её желании, Сам пришёл к ней на вечерю, умылся и приложил плат к лицу, после чего на нём и отобразился Его святой лик.

Также на статус Плата Вероники претендуют три реликвии, находящиеся: в соборе апостола Петра в Риме, в кафедральном соборе небольшой деревни итальянской провинции Абруццо, в монастыре испанского города Аликанте.

Празднуется перенесение из Едессы в Константинополь Нерукотворного Образа Иисуса Христа , которое произошло в 944 году.

Предание свидетельствует, что во времена проповеди Спасителя в городе Едессе правил Авгарь (Абгар, Авгар). Он был поражен по всему телу проказой. Слух о великих чудесах, творимых Господом, распространился по Сирии и дошел до Авгаря. Не видя Спасителя, Авгарь уверовал в Него как в Сына Божия и написал письмо с просьбой прийти и исцелить его.

С этим письмом он послал в Палестину своего живописца Ананию, поручив ему написать изображение Божественного Учителя. Анания пришел в Иерусалим и увидел Иисуса Христа, окруженного народом. Он не мог подойти к Нему из-за большого стечения людей, слушавших проповедь Спасителя.

Тогда он встал на высокий камень и попытался издали написать образ Иисуса Христа, но это ему никак не удавалось. Спаситель Сам подозвал его, назвал по имени и передал для Авгаря краткое письмо, в котором, ублажив веру правителя, обещал прислать Своего ученика для исцеления от проказы и наставления ко спасению. Потом Господь попросил принести воду и убрус (холст, полотенце). Он умыл лицо, отер его убрусом, и на нем отпечатлелся Его Божественный Лик. Убрус и письмо Спасителя Анания принес в Едессу.

С благоговением принял Авгарь святыню и получил исцеление, лишь малая часть следов страшной болезни оставалась на его лице до прихода обещанного Господом ученика. Им был апостол от семидесяти святой Фаддей, который читал Евангелие и крестил уверовавшего Авгаря, а затем и всех жителей Едессы. Написав на Нерукотворном Образе слова «Христе Боже, всякий, уповая на Тебя, не постыдится», Авгарь украсил его и установил в нише над городскими воротами.

Однако, когда в 545 году персидский царь Хозрой I осадил Едессу, и положение города казалось безнадежным, епископу Евлавию явилась Пресвятая Богородица и повелела достать из замурованной ниши Образ, который должен спасти город от неприятеля. Разобрав нишу, епископ обрел Нерукотворный Образ: перед ним горела лампада, а на глиняной доске, закрывавшей нишу, было подобное же изображение. По стенам города был совершен крестный ход с Нерукотворным Образом, и персидское войско отступило.

С великими почестями Нерукотворный Образ Спасителя и то письмо, которое Он написал Авгарю, были перенесены духовенством в Константинополь. 29 августа (по новому стилю) Образ Спасителя был поставлен в Фаросской церкви Пресвятой Богородицы.

На Руси в этот день селяне усердно молились Богу, а затем женщины отправляли мужей на поля с хлебом и солью. На телегу клали три снопа, а поверх них укладывали мешки с зернами, предназначенными для посева. На поле засевальщика уже ждали дети с пирогом и гречневой кашей. Про три разных Спаса наши предки говорили: «Первый Спас на воде стоят, на второй - яблоки едят, на третий - полотна продают да хлеб припасают» . С этого дня обыкновенно начиналась также продажа полотна и холстов.

Третий Спас называли также Ореховым. К этому времени в лесах созревали орехи, начинался их сбор. Старики загадывали детям загадки об орехах: «Нагни меня, ломи меня. Сломишь - гладко, расколешь - сладко»; «Ни окон, ни дверей, посередине - архирей»; «Маленький мужичок - костяная шубка» .

Также про этот день говорили: «Третий Спас хлеба припас» , - и пекли караваи из нового урожая зерна. Кроме того, было принято чистить источники и колодцы, пить подземную воду.

Происхождение

О происхождении реликвии, послужившей источником иконографии, существуют две группы легенд, каждая из которых сообщает о её нерукотворном происхождении.

Реконструкция Константинопольской иконы Спас Нерукотворный

Восточный вариант легенды

Восточный вариант сказания о Нерукотворном образе прослеживается в сирийских источниках с IV века . Нерукотворный образ Христа был запечатлён для царя Эдессы (Месопотамия , современный г. Шанлыурфа , Турция) Авгаря V Уккамы после того, как посланный им художник не сумел изобразить Христа: Христос умыл лицо, отёр его платом (убрусом), на котором остался отпечаток, и вручил его художнику. Таким образом, согласно преданию, Мандилион стал первой в истории иконой .

Льняной плат с изображением Христа долгое время хранился в Эдессе как важнейшее сокровище города. В период иконоборчества на Нерукотворный образ ссылался Иоанн Дамаскин , а в 787 году Седьмой Вселенский собор , приводя его как важнейшее свидетельство в пользу иконопочитания . 29 августа 944 года образ выкуплен у Эдессы императором Константином VII Багрянородным и торжественно перенесён в Константинополь , этот день вошёл в церковный календарь как общецерковный праздник. Реликвия была похищена из Константинополя во время разграбления города участниками IV Крестового похода в 1204 году , после чего утеряна (по преданию, корабль, перевозивший икону, потерпел крушение).

Наиболее близкими к первоначальному образу считаются Мандилион из храма Сан-Сильвестро-ин-Капите , находящийся сейчас в капелле Санта-Матилда Ватикана , и Мандилион, с 1384 года хранящийся в церкви Св. Варфоломея в Генуе . Обе иконы написаны на холсте, укреплены на деревянных основах, имеют одинаковый формат (приблизительно 29x40 см) и закрыты плоским серебряным окладом , прорезанным по контурам головы, бороды и волос. Кроме того о виде первоначальной реликвии могут свидетельствовать створки триптиха с утраченным ныне средником из монастыря св. Екатерины на Синае . По наиболее смелым гипотезам, средником служил «оригинальный» Спас Нерукотворный, присланный Авгарю .

Западный вариант легенды

Святой Лик из Манопелло

Западный вариант легенды возник по разным источникам от XIII до XV в., вероятнее всего, в среде францисканских монахов. Согласно нему, благочестивая еврейка Вероника , сопровождавшая Христа в Его крестном пути на Голгофу , подала Ему льняной платок, чтобы Христос мог отереть с лица кровь и пот. Лик Иисуса запечатлелся на платке. Реликвия, именуемая «плат Вероники » хранится в соборе св. Петра в Риме. Предположительно, имя Вероники при упоминании Нерукотворного образа возникло как искажение лат. vera icon (истинный образ ). В западной иконографии отличительная особенность изображений «Плат Вероники» - терновый венец на голове Спасителя.

В честь «Плата Вероники» в своё время называлось ныне отменённое созвездие . На платке, на просвет видно изображение лица Иисуса Христа. Попытки исследовать изображение установили что изображение было нанесено не краской и не какими-либо известными органическими материалами. В данное время учёные намерены продолжать исследования.

Известны, как минимум, два «Плата Вероники»:1. в соборе Святого Петра в Ватикане и 2. «Лик из Манопелло» , который также называется «Вуаль Вероники», но на нём нет тернового венца, рисунок в позитиве, пропорции частей лица нарушены (нижнее веко левого глаза сильно отличается от правого и др.), что позволяет сделать вывод, что это список со «Спаса Нерукотворного», присланного Авгарю , а не «Плат Вероники».

Версия связи образа с Туринской плащаницей

Существуют теории, связывающие Нерукотворный образ Спасителя с другой известной общехристианской реликвией - Туринской плащаницей . Плащаница представляет собой ростовое изображение Христа на холсте. Выставляемый в Эдессе и Константинополе плат с изображением лика Спасителя, согласно теориям, мог быть плащаницей, сложенной несколько раз, таким образом, оригинальная икона могла быть не утеряна во времена крестовых походов, а вывезена в Европу и обретена в Турине. Кроме того, один из изводов Нерукотворного Образа - «Спас Нерукотворный - Не рыдай Мене, Мати » (Христос во гробе ) исследователями возводится к плащанице, как к историческому прототипу.

Икона Спас Нерукотворный в русском письме

Первые образцы. Начало русской традиции

Иконы Спаса Нерукотворного попадают на Русь , по некоторым источникам, уже в IX веке . Древнейшая из сохранившихся икон данного иконографического типа - Новгородский Спас Нерукотворный (вторая половина XII века). Можно выделить следующие иконографические типы Нерукотворного образа: «Спас на убрусе » или просто «Убрус », где лик Христа помещен на изображении плата (убруса) светлого оттенка и «Спас на чрепии » или просто «Чрепие » (в значении «черепица», «кирпич»), «Керамида ». По преданию, образ Христа проступил на черепице или кирпичах, скрывавших нишу с иконой Нерукотворного Спаса. Изредка на этом типе икон фоном служит изображение кирпичной или черепичной кладки, чаще же фон дан просто более тёмным (по сравнению с убрусом) цветом.

Изводы

Наиболее древние изображения выполнялись на чистом фоне, без какого-либо намёка на материю или черепицу. Изображение ровного прямоугольного, либо слегка изогнутого убруса в качестве фона встречается уже на фреске церкви Спаса на Нередице (Новгород) конца XII в. Убрус со складками начинает распространяться со второй половины XIII века , прежде всего в византийской и южнославянской иконописи , на русских иконах - с XIV в. С XV века драпированный плат могут держать за верхние концы два ангела . Кроме того, известны различные варианты иконы «Спас Нерукотворный с деяниями », когда образ Христа в среднике иконы окружают клейма с историей образа. С конца XVII в. в русской иконописи под влиянием католической живописи появляются изображения Христа в терновом венце на плате, то есть в иконографии «Плат Вероники ». Изображения Спасителя с бородой клинообразной формы (сходящейся к одному или двум узким концам) известно и в византийских источниках, однако, только на русской почве они оформились в отдельный иконографический тип и получили название «Спас Мокрая Брада ».

В собрании Государственного музея искусств Грузии находится энкаустическая икона VII века, называемая «Анчисхатским Спасом », представляющая Христа погрудно и считающаяся «оригинальной» эдесской иконой.

Христианская традиция рассматривает Нерукотворный образ Христа как одно из доказательств истинности воплощения второго лица Троицы в человеческом образе, а в более узком смысле - как важнейшее свидетельство в пользу иконопочитания.

По традиции, икона «Спас Нерукотворный» - первый самостоятельный образ, который доверяют писать иконописцу , прошедшему ученичество.

Различные изображения Спаса

Вятский Спас Нерукотворный

Список с чудотворной Вятской иконы Спас Нерукотворный до 1917 года висел с внутренней стороны над Спасскими воротами Московского Кремля . Сама икона была доставлена из Хлынова (Вятки) и оставлена в московском Новоспасском монастыре в 1647 году . Точный список был отправлен в Хлынов , а второй установлен над воротами Фроловской башни . В честь образа Спасителя и фрески Спаса Смоленского с внешней стороны ворота, через которые была доставлена икона и сама башня были названы Спасскими.

Отличительной особенностью вятского Спаса Нерукотворного является изображение ангелов, стоящих по сторонам, фигуры которых не полностью прописаны. Ангелы не стоят на облаках, а как бы парят в воздухе. Можно выделить и воеобразные особенности лика Христа. На вертикально свисающем полотнище убруса с волнообразными складками фронтально изображен чуть удлиненный лик с высоким лбом. Он вписан в плоскость иконной доски так, что центром композиции становятся крупные глаза, наделенные большой выразительностью. Взгляд Христа направлен прямо на зрителя, брови высоко подняты. Пышные волосы опускаются длинными, отлетающими в сторону прядями, по три слева и справа. Короткая борода разделена на две части. Пряди волос и борода выходят за пределы окружности нимба. Глаза написаны легко и прозрачно, их взгляд обладает притягательностью реального взгляда. Лик Христа выражает спокойствие, милосердие и кротость.

После 1917 года оригинал иконы в Новоспасском монастыре и список над Спасскими воротами был утрачен. Ныне в монастыре хранится список XIX века, который занимает в иконостасе Спасо-Преображенского собора место оригинала. Список оставленный в Вятке хранился до 1929 года , после чего также был утрачен.

В июне 2010 года при помощи научного сотрудника Вятского художественного музея Галины Алексеевны Моховой было установлено, как точно выглядела чудотворная Вятская икона, после чего был написан новый точный список Спаса Нерукотворного и в конце августа отправлен в Киров (Вятку) для установки в Спасском соборе.

Харьковский Спас Нерукотворный

Основная статья: Спас Обновлённый

Исторические факты

Копию с древней чудотворной Вологодской иконы Нерукотворного Спаса имел при себе Император Всероссийский Александр III во время крушения поезда у станции Борки . Практически сразу после чудесного спасения по указу Правильствующего Синода был составлен и издан специальный молебен в честь чудотворного образа Спаса Нерукотворного.

См. также

Примечания

Ссылки

Игумен Иннокентий (Ерохин). Нерукотворный образ Спасителя как основа иконописи и иконопочитания на сайте Владивостокской епархии
Шарон Герстель. Чудотворный Мандилион. Образ Спаса Нерукотворного в византийских иконографических программах
Ирина Шалина. Икона «Христос во гробе» и нерукотворный образ на Константинопольской плащанице
Воинские реликвии: Знамена с Образом Спаса Нерукотворного

Древнейшие русские иконы
Греческие (корсунские)	Владимирская Богоматерь Смоленская Богоматерь 1 Спас Златая риза Пётр и Павел Святой Георгий