Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Святитель Феофан Затворник
Грехи и страсти и борьба с ними

По благословению митрополита Ташкентского и Среднеазиатского ВЛАДИМИРА

НЕПРИЯЗНЬ

Есть две вещи, которые наводят на нас гнев Божий, тяготящий и теснящий: неприязнь к другим и похоть, а первой бывает большой простор. Извольте потрудиться все, чем обнаруживала она себя в вас, выяснить и положить пресечь без раздумываний, как бы это благовидно ни казалось. Неприязнь, вместо людей, обратите теперь на то, чем она в вас обнаруживалась, и извергните то вон. Случалось вам читать или слышать слова Апостола: «Сердце мое распространилось к вам»? Так распространите и вы свое сердце и за то получите искомое и желаемое.

ОСУЖДЕНИЕ

…Не следует нам произносить суда над братиями нашими даже при явных их грехах; ибо не знаем, что происходит в сердце их. Тогда как по нашему суду они достойны не знамо какой кары небесной, они своим раскаянием и сокрушением сердечным, может быть, уже переменили гнев Божий на милость.

Осуждение точно есть трудно отвыкаемая привычка. Сознавши вину, всякий раз себя осуждайте и кайтесь пред Господом; о грешащих же жалеть навыкайте и Богу о них молиться; Бог даст – и привыкнете не осуждать.

…Грех осуждения есть плод немилостивого сердца, злорадного, находящего услаждение в уничижении ближнего, в очернении его имени, в попрании его чести.

Надо однако ж различать осуждение от осуждения. Грех начинается, когда в сердце зарождается презорство к кому-либо, ради какой-нибудь худобы. Осудить можно просто без всякого приговора судимому. Если же при этом в сердце сожаление будет о лице оплошавшем, желание ему исправления и молитва о том, то тут не будет греха осуждения, а совершится дело любви, возможное при такой встрече. Грех осуждения больше в сердце, чем на языке…Но лучше всячески воздерживаться и от суждений, чтоб не попасть в осуждение… Скорее переходить надо на осуждение и укорение себя.

Упражнение в пересудах… потрудитесь пресекать. Сами не начинайте, а кто другой начнет – промолчите, молясь ко Господу в сердце.

Осуждение не словом только совершается, но и внутренним движением сердца. Оно уже есть, коль скоро неблаговолительно о ком помыслит душа.

Осуждение от самодовольства рождается и самодовольство питает. То и другое показывает, что самость жива и жирна… Осуждение же трудно прощается, потому что трудно чувствуется его грешность.

Не судите, и Бога будете иметь всегда своим Защитником.

Чтоб не осуждать других, надо глубоко восчувствовать свою греховность и скорбеть о ней, оплакивая душу, будто мертвую. Некто сказал: когда свой мертвец дома, не станешь заботиться о мертвецах в соседстве.

От осудителя милость Божия отходит. Осудитель выходит сам себе враг.

РАВНОДУШИЕ

…Не все кажущиеся равнодушными, равнодушны. Много таких, которые не любят говорить о себе, а в себе хранят духовные помышления и духовное разумение.

ПРЕЛЕСТЬ

Справедлива также боязнь прельщения… Бывает мысленная прелесть – это самомнение… бывает внешняя – это светы, звуки, фигуры какие-нибудь… Плюйте на все сие… Вражье есть. Бес явился к одному и ну кричать: «Христос идет, Христос идет!» Тот сказал ему: «Убирайся, прелесть лукавая. Не пойдет ко мне Христос: ибо я крайне грешен». И бес исчез.

Бойтесь прелести… Надо бояться… Но избегайте коренной прелести и прочие места не будут иметь. Коренная прелесть есть думать и еще хуже чувствовать, что я нечто, тогда как я ничто. Я называю это самоценом… Вонмите сему и возымейте самоцен сей первым врагом своим. Не давайте ему засесть внутри, иначе он сгубит вас… Это апостольский урок: мнящий себе быти что, ничтоже сый, сам себе прельщает (Гал. 6, 3).

Из этих трех: своевкусия, своеволия и самомнения слагается пагубный дух прелести.

Есть дух прелести, который, не знаю как, обходит душу лукавством своим и запутывает ее помышления так, что она думает, будто смиренна, а внутри скрывает гордое самомнение. Вот и надобно пристально смотреть в сердце. Лучше всего пригожи тут смирительные внешния отношения.

ХУЛЬНЫЕ ПОМЫСЛЫ И БОРЬБА С НИМИ

Относительно хульных помыслов надобно жалеть и каяться перед Господом, но не падать духом и не думать, что от этого пагуба. Как вы не хотите таких помыслов, отвращаетесь от них, то Бог и не гневается на вас. Помыслы не от вас, а враг всевает. И вина на нем… Богу молитесь на врага, чтоб отогнал. Почаще сказывайте духовнику. И враг отбежит. Он пристает с такими докуками, когда увидит, что душа робеет. А когда увидит, что душа мужественна и понимает его козни, тотчас отстает.

Относительно мыслей всяких держите такое правило: как только заметите, гоните прочь, без всяких разсуждений и оставайтесь с мыслию об одном Господе Спасителе Вездесущем и Всевидящем…

Дух хулы и сомнения притаился, но не думайте, что он так скоро оставит вас… Это все испытывают. Потому пишут, что в борьбе с врагом не надо никогда слагать оружия, а всегда быть наготове противостать ему. Пишут старцы, что когда нападает искушение, надо отбивать его от сердца неприязненностью к нему, и затем или вместе с тем обратиться к Господу с молитвою. Неприязненность то же, что подать врага в грудь. Это сильное и неприятное врагу средство.

…Дух хулы в вас есть вражий. С какою неприязнью он относится к Господу Спасителю?! Ему это натурально; ибо Гос подь разрушил власть их, так что одно имя Его страшно для них.

Хула и сомнения то же, что когда почва под ногами колеблется. Смущающие помышления, какие будут приходить гоните прочь без разговоров с ними. Теперь уже можете видеть осязательно, что все это вражия внушения. А с врагом какая стать длить время? Без замедления надо гнать его.

Первый прием для испытывающего злые влечения есть не считать внушения своими, а всеянным, положить разделение между собою и этим всеянным и, признав его чуждым, отнестись к нему, не как к своему детищу, а как к вражескому порождению. Отсюда тотчас в душе не ослабляется только, но совсем отходит от нее понуждение делать по внушению испытываемому.

Как в пожеланиях не слагаться с ним сердцем есть первое: так в сомнениях не слагаться с ним умом есть первое. Скажете, что оно вдруг обнимает и охватывает весь ум. Это ничего. И в желаниях тоже бывает, что они вдруг обнимают все сердце. Но это не значит, что они уж и одолели, а означает только безстудность нападающего… Пусть сомнение охватило весь ум, напрягитесь оттолкнуть его, чтобы оно стало вне и можно было вести дело с ним, как с другим, чуждым лицем…В отношении к пожеланиям по сознанию вражеского в них к нам подступа, у всех святых, полагается вторым приемом: вместо своеличной с ними борьбы обращаться к Господу Спасителю, и они исчезают… Обращайтесь умно к Господу и молите Его прогнать искушение и с искушающим. И это будет третий прием возстановить доброе в себе в обычной его силе. У вас и ум и сердце целы. Не клевещите на них. Что бывает – бывает от врага. Стало, вам есть за что взяться в себе самих. И беритесь за то. Какие добрые мысли и чувства испытываете, те и спешите возстановить.

А неурядицы в помыслах и чувствах, какие испытываете, все улягутся со временем, если, несмотря на них не перестанете всею ревностию ревновать об одном том, что угодно Богу. К этому же один верный способ память Божию иметь и память смертную. Они водрузят страх Божий, который будет и возбудителем на все богоугодное и отвратителем от всего, Бога прогневляющего, и хранителем добрых внутри стяжаний, и истребителем всего залегшего там недоброго.

Что иногда мысль пролетит сквозь голову недобрая… это вражья стрела. Пускает ее враг, когда внимание желает отвлечь от молитвы и занять чем-либо небожеским. Если внимание остановится над этой мыслью, тогда враг подлетит и начнет строить в голове разные истории, чтобы осквернить душу и разжечь какие-либо нехорошие чувства страстные… Тут один закон… Поскорее воротить внимание от недоброго к доброму и на нем оставить…

Здесь я скажу вам только немного о помыслах. Когда дела грешные прекращены, борьба переходит внутрь, в сердце… Главное тут помыслы: за помыслами тянутся сочувствия, за сими пожелания; за этими склонения на дело, согласия, решения… Сими последними совершается внутренний грех. Из сих внутренних движений не все грешны. Грешность начинается, где видно произволение. Помыслы не грешны, когда человек сам не возбуждает их и возбуждившихся не по воле его не удерживает. Тут есть нечистота греховная. Но когда к сему прилежит сочувствие и услаждение, сласть похотная, не отгоняемая, а удерживаемая, тут полгреха есть внутреннего; если кто сам и удерживает сию сласть и разжигает, тут уже вся душа в блудном состоянии. Настоящий внутренний грех есть склонение, согласие и решение. Помыслы надо гнать, не удерживать их произвольно. Сочувствие или сласть, как только покажется, подавлять надо всеми силами… Тут главный пункт внутренней брани… Вопрос «как?» решается следующим образом: сойди вниманием в сердце, стань там пред Господом и не допускай туда ничего греховного. В этом все дело внутренней брани…

Поставьте себе законом всякий раз, как приключится беда, т. е. нападение вражье в виде худого помысла или чувства, не довольствоваться одним отражением и несогласием, но присоединять к сему молитву до образования в душе противоположных чувств и мыслей. И всегда этим завершайте свою брань с грехом. Это похоже на вынутые занозы.

Главное – помыслов пресечение. Когда помыслы улеглись… прочее теряет силу. Как только появится движение дурное, сейчас мысли установите на какой-либо священный предмет из евангельских событий: Преображение, Страдание Господа, Распятие, Воскресение, Вознесение… Этим все дурное отбросится назад. Или… приведите на мысль, как и делаете… смерть, суд, следствия того. Вслед за сим, установив мысль на присутствии Господа, воззывайте к Нему… и поверьте Ему уврачевание… начинайте творить молитву Иисусову… повторяя ее с верою. И ею одною ограничив все содержание головы и сердца.

…Страстные помыслы придут: самовозношения, презорства, осуждения, недовольства, серчания, подозрения и другие, что вы будете с ними делать? Их надо сказать кому-либо: иначе они засядут внут ри и будут там расти и стареть.

Первый искусительный помысл, который начнет бить вас, будет самодовольство; за ним придет внутреннее самовозношение, или трубление пред собою; а далее кичение пред другими. Уразумевайте пу ти сии.

Ока своего умного не сводите с сердца, и все, исходящее оттуда, тотчас схватывайте и разбирайте: хорошо – пусть живет, не хорошо – тотчас убить его надо. Из сего учитесь узнавать себя. Какой помысл почаще выходит, значит, та страсть посильнее: против той и действовать посильнее начинайте.

…Борьба с помыслами конца не имеет.

Все с разумом делайте; но больше дела имейте с помыслами и чувствами. Ко внешним трудам можно привыкнуть, так что они наконец станут легки и исполняться будут без борьбы, а внутреннему труду конца нет, и никто не может сказать, что вот, наконец, такая сторона улажена и не требует борьбы. В то самое время, как кто подумает, что одолел какую-либо слабость или страсть, враг воздвигнет сильнейшую бурю. Бдите убо и молитесь!

Умудряться надо в разсуждении помыслов. Внимание к себе строгое, при страхе Божием, всему научит.

Под ложечку подкатывается пустое томление снизу – вражье дело. Это он ухитряется ту породить мысль, что-де вот у Бога скучно. Идите-ка ко мне. У меня любо разливанная! И опомниться некогда будет как закружу. И никогда, ни на секунду не дозволяйте себе останавливаться на этой туге, а сразу плевать на нее. Господь близ! Буди имя Господне благословенно!

Открывать помыслы, как вы знаете по опыту, весьма благотворно.

Неурядица внутри всегда от безпорядочности помышлений. Держите их на привязи, а чтобы успеть в этом… блюдите память Божию, и память о смерти. Бог всюду есть, и все видит… и видит все внутреннее ваше. Сходите с сею мыслию в сердце, и блюдите движения там бывающие, и одни принимайте, другие отревайте…

Относительно недобрых помыслов известно ведь, что коль скоро замечен какой помысл и отвергнут решительно, то, как он ни будь худ, это не вменяется тому, кто его испытывает. Держите сие в мысли, и будете покойны.

Главный вид, в каком является враждебное в нас, есть помысл. Когда враг успеет занять нашу мысль худым помыслом он уже не без прибыли, а нередко может торжествовать и победу, потому что к помыслу скоро может склониться и пожелание, а за пожеланием решение и на дело; а это уже грех и падение.

…Вот куда должно быть обращено все внимание подвижника, внутрь себя на помыслы, пожелания, страсти, влечения, преимущественно, впрочем, на помыслы, ибо сердце и воля не так подвижны, как мысль, а страсти и желания редко возстают отдельно, большею частию рождаются из помыслов. Отсюда правило: отсеки помысл и все отсечешь.

ЛЕНОСТЬ, УНЫНИЕ, ТОСКА

Разленение означает ослабление или пресечение духовных движений… Пишете, что тоска и скука томит. Беды, ведь, внешней видимой никакой нет?! Так это вражье дело. Враг не любит покойных сердец… и вот он ухитряет каким-то образом сердце сжимать и сладкий покой из него изгонять. Молитесь к Господу и Божией Матери… и пройдет… Враг томит без толку, а вы, обратив сие томление в томление о грехах, перехитрите его, сделав его орудием доброго душевного чувства…

Отчего грустно после долгого с кемли бо разговора? Оттого, что во время разговора вы отходите вниманием от Господа. Господу это неприятно, и Он дает вам о сем знать грустию. Извольте навыкать неотходно быть с Господом, что бы ни делали, и все делать для Него, стараясь соображать то с заповедями Его. И никогда не будете грустны, ибо будете сознавать, что делали Его дела.

Вы чувствовали нападки тоски. Это вражья напасть… Она нападает, когда затмятся пути Божии в устроении наших обстоятельств жизни. Мрак этот где тоску наводит, где страхи, где нечаяния. Молитва разгоняет этот мрак, и свет промышления Божия о нас дает нам ясно видеть все тогда… Отсюда умирение духа и отрада сердца, даже при самом безотрадном положении…

На дух уныния жалуйтесь Господу и Ангелу Хранителю, и отбежит. Но всяко терпите благодушно. Состояние это есть один из крестов, которые нести неизбежно нам в продолжении жизни своей. Господь или да отгонит его, или да подаст вам благодушие переносить такие состояния.

ОХЛАЖДЕНИЕ И СУХОСТЬ

Безчувствие и охлаждение это прямое следствие самовозношения и самодовольства.

Охлаждение бывает вот как: начинается забвением… Забываются благодеяния Божии, и Сам Бог, и свое в Нем спасение, опасность быть без Бога, и память смертная отходит, словом, закрывается вся духовная область. Это и от врага бывает, и от разсеянности мыслей делами, заботами, многим обращением с людьми. Когда все это забыто бывает, охлаждается сердце и сочувствие его к духовному пресекается… вот и нечувствие.

Главное – охлаждение. Это горькое и опасное состояние. У Господа оно стоит в числе руководительных, вразумительных и исправительных средств. Но бывает оно и вроде наказания. Причина сего явный грех, но как у вас его не видно, то причины надо искать во внутренних чувствах и расположениях. Не вкралось ли самомнение, что вы не то, что другие? Не загадываете ли сами шагать по пути спасительном и восходить горé одними своими средствами? Не успокаиваетесь ли на том порядке жизни, какой заведен… и расположились спать в мысли, что больше заботиться не о чем?.. Такие и подобные мысли приводят в безпечность, а безпечность есть первый шаг к охлаждению.

Может быть, в церкви невнимательно стоите, тогда… и сухость наказание за то.

…При охлаждении и бесчувствии мысль трудно будет удерживать при словах молитвы, но все же возможно. Делать надо наперекор себе… Это преутруждение себя и будет средством преклонить Господа на милость и возвратить благодать.

…Путь к которым врагу пролагает безпечность и нерадение спутницы охлаждения… Не думайте, что сами себя согреете… Согреет Господь, когда время придет. Ваше же дело труд и труд. К сему труду мысленному прилагайте молитву к Господу именно об избавлении от сей язвы. Все другие предметы оставьте, держите одну эту молитву против охлаждения. Стоите ли на молитве, читаете ли, в церкви ли стоите, дело ли какое справляете, все одно имейте в уме: «Господи, избави меня от сего охлаждения». И не давайте себе покоя, пока не согреетесь. Согреянность есть Господа прикосновение к сердцу, а непрестанная теплота есть Господа вселение в сердце…

Охлаждение есть Божия епитимия.

Я полагал, что у вас постоянное охлаждение… или сухость и нечувствие. Но этого у вас нет, а есть то, что со всеми по временам бывает. Об этом все почти писавшие о духовной жизни поминают.

Святой Марк Подвижник грех такого рода врагов выставляет: неведение с забвением, разленение с нерадением и окамененное нечувствие. «Какое-то параличное состояние всех сил душевных». В кратких молитовках не забыл их и святой <Иоанн> Златоуст: «Избави мя от неведения, забвения, уныния (это разленение с нерадением) и окамененного нечувствия». Средства указываются не многосложные: терпеть и молиться. Терпеть. Возможно, что Бог Сам посылает это для обучения не полагаться на себя. Иной раз много берем на себя и многого ожидаем от своих усилий, приемов и трудов. Вот Господь и берет благодать и оставляет одного, как бы говоря: «Вот попробуй, насколько у тебя есть сил». Чем больше имеется дарований естественных, тем такое обучение нужнее. Сознав это, будем терпеть. Посылается это и в наказание, за вспышки страстей, допущенные и не осужденные, и не покрытые покаянием. Вспышки эти то же для души, что для тела пища дурная… которая отягчает или расслабляет, или отупляет… Надо, выходит, при сухостях осмотреться, не было ли чего такого в душе… и покаяться пред Господом, и положить вперед остерегаться. Больше всего достается это за гнев, неправду, досаждение, осуждение, возгордение и подобное. Врачевство возвращение опять благодатного состояния. Как благодать в воле Божией, то нам остается молиться… об избавлении от сей самой сухости… и от окамененного нечувствия. Встречаются такие уроки: обычного молитвенного правила при сем не оставлять, но все его точно исполнять, стараясь всячески, чтобы мысль сопровождала слова молитвы, напрягаясь и чувство расшевелить… Пусть чувство камень, но мысль будет хоть половинная, но все же это молитва будет, ибо полная молитва с мыслию и чувством должна быть.

При охлаждении и безчувствии мысль трудно будет удерживать при словах молитвы, но все же возможно. Делать надо наперекор себе… Это преутруждение себя и будет средством преклонить Господа на милость и возвратить благодать. А бросать молитву никак не должно. Святой Макарий говорит: «Увидит Господь, как искренно желаем блага этого… и пошлет». Молитву же против охлаждения возсылать своим словом пред правилом и после правила… и в продолжении его к Господу взывать, как бы преднося пред лице Его мертвую душу: видишь, Господи, какова она! Но рцы слово и исцелеет. С этим же словом и в продолжение дня по часту обращаться к Господу.

Ничто существенно доброе не укореняется в нас без Него <Господа>. Если так, то предать Ему себя следует. Не прекращать однако и своих трудов и усилий, только упования на них не полагать и ничего от них не ожидать, если Бог не благословит.

Без Господа никакое добро не укореняется в сердце.

Таков уж закон: противиться себе в худом и нудить себя на добро. Сие и означают слова Господа, что Царствие Божие нудится и нуждницы восхищают его. От этого и следование за Господом есть иго.

ОТПАДЕНИЕ ОТ БОГА И РОПОТ НА НЕГО

Все, что Господом учреждено, благодатно есть… И всякому все дается даром. Но иначе бывает в отношении к отпадающим от Господа… Тут неизбежен и собственный труд умилостивления Господа, и тем больший, чем чаще и грубее были отпадения. Искренность и сила сокрушения много сокращают сей труд умилостивления, но не исключают его. И совесть падавшего не смеет вдруг все себе присвоить… Тяготится и отчуждается. Вот тут в этом труде умилостивления многопомощны молитвы святых, и паче Матери Божией, и живых доброхотов молитвы много помочь могут. Когда в первый раз кто приходит к Гос поду приходящий приемлется сразу… а кто по падениях, не сразу. И тому долго приходится томиться, пока умилостивит Господа… Это свидетельствуют опыты многократные. Принятие падших опять в милость после трудов отзывается в совести. В древней церкви падшие публично несли покаяние… Этим не нарушается право приступать ко Господу, а только устанавливается порядок помилования.

По сему праву приступать ко Гос поду падший и ищет умилостивления. И сей приходящий не изгоняется вон, но держится еще в передней, или в сенях, по причине предшествовавшей неверности. Потому и надежду помилования он имеет, что Господь пришел взыскать погибшее… Но все же потрудись… ищи и толки в двери милосердия.

Мы слепы и не видим сего… А не видевши, ропщем… и хульно о Боге думаем, будто Он не прав. А Он все устрояет наилучшим образом.

В пустыне кто живет или в монастыре, или в миру содевает свое спасение, всякому неотложный закон очистить сердце свое от страстей.

Борьба со страстями обща всем... и длится всю жизнь. Самая жаркая борьба занимает средину жизни духовной. Начинается вместе с обращением души к Богу и разгорается... Потом стихает...

Страсти в нас, но самостоятельности в нас не имеют. Разум, например, есть существенная часть души, и его никак отнять нельзя, не уничтожив душу. А страсти не таковы. Они превзошли в естество наше, и выгнаны из него быть могут, не мешая человеку быть человеком, а напротив, быв изгнаны, оставляют человека настоящим человеком, тогда как присутствием своим портят его и делают из него лицо, во многих случаях худшее животных.

Держитесь одного: как замечено страстное, тотчас вооружаться против него гневом и неприязненным разсерчанием. Это разсерчание в мысленной брани такое же имеет значение, как при нападении злого человека подать его сильно в грудь.

Страсти не суть какие-либо легкие помышления или пожелания, которые являются и потом исчезают, не оставляя по себе следа: это сильные стремления, внутреннейшие настроения порочного сердца. Они глубоко входят в естество души и долгим властвованием над нами и привычным удовлетворением их до такой степени сродняются с нею, что составляют, наконец, как бы ее природу.

Бесноватые не одни те, в которых буйство беса видимо обнаруживается. В наибольшей части в бесноватых бесы смиренно живут, лишь чрез внушения заправляя их страстными делами и усиливая деятельность свою в ту пору, когда кто задумывает покаяться и исправиться.

Страсть ослепляет, а враг туману подпускает. И мучится человек, и то диво, что ему хочется мучиться и не хочется отстать от мучения.

Грешник будто связан, будто в узах, и притом болезненных, въевшихся в его тело.

Мучительство страстей съедает и ду шу, и те ло. Грешник есть существо тлеющее.

Они вносят и в душу и в тело разъедающий яд.

Этот ад начинается еще здесь; ибо кто из людей страстных наслаждается покоем? Только страсти не всю свою мучительность обнаруживают здесь над душою: тело и общежитие отводят удары их; а там этого не будет. Они со всею яростию нападут тогда на душу.

Страсть тем злее и преступнее, чем злее и безнравственнее ее предмет, чем существеннейшия нарушаются ею обязанности и чем она застарелее.

Страсть помрачает смысл, и он не видит и всего безобразия и всей пагубности...

Как огня бойтесь действовать по страсти. Где хоть малая тень страсти есть, там не жди проку. Тут прячется враг и все перепутает.

Ветер сильный иное дерево до самой земли наклонит, но дерево все остается на корне, и лишь стихнет буря выпрямляется. Так бывает от страстей... Пусть бушуют, но кореню только устаивать надо... корень решение не поддаваться греху склонением на него, хотя бы смерть.

«Не употреблять ли отчитывание?» Ведь все страстные суть бесноватые. Всякая страсть имеет своего беса, который чрез человека питает свою страсть, или себя. Выгнать его, и опор страсти опадет.

Желали бы знать: какая главная у вас страсть... На это припомню вам сказание об одном подвижнике, который предложил старцу своему подобный вопрос, именно: с какою страстию прежде бороться? Старец ответил: борись с тою, которая сейчас тебя борет, и некогда будет доискиваться, какая главная у тебя...

Побеждение страстей есть самопроизвольное мученичество духовное, невидимо в сердце совершаемое... ...Мученичество сие должно было начаться с той минуты, как в сердце вашем созрела решимость посвятить себя Господу.

Сперва пойдут дела против господствующей страсти, далее против источных страстей, а потом, когда стихнут та и эти, доброделанию остается свобода добивать остатки враждебного полчища.

Вы одолели страсть в известном случае, но таких случаев она найдет тысячи, и снова начнет бороть и вызывать на брань. Это значит, что христианину никогда не должно слагать с себя всеоружия; он бессменный воин, который всегда должен быть готовым на брань. Мечтания страстные во сне... не вменяются в грех, потому что сии мечтания непроизвольны. Но сокрушаться о них и скорбеть надо... Зачем исходят они из души? Если согласие во сне дано... и это не беда, но более отяжеляет совесть... потому, если можно, хорошо открыть о сем духовнику... Совесть покойнее будет.

Главнейший же подвиг есть хранение сердца от страстных движений и ума от таких же помыслов. Надо в сердце смотреть и все неправое оттуда гнать.

Как человек может очистить сердце свое? Трудом в исполнении заповедей, противоположных страстям. Проси помощи, но и сам трудись; без своего труда и помощь не придет: но и из труда, если помощь не придет, ничего не выйдет. И то и другое нужно.

Мускулы и все тело держите в напряжении в струнку, не распуская ни одного члена сибаритно. Если вы одни, жгутом или четками отдуйте себя по плечам, до боли порядочной. Это успешнее всего злую рабу плоть обращает к покорности и смиряет. Из еды все жирное и крепко питательное устранить на это время, и поменьше есть. Можно выбрать пищу не горячащую, а холодящую. Вместо мягкого кресла для сиденья возьмите жесткую табуретку. Спать снимите тюфяк... и постелите одно одеяло... И покройтесь чем-либо прохладным... В комнате поменьше тепла... Освежаться на воздухе хорошо, но и чувства блюсти. Все же упование возверзите на Гос пода. В молитве пребывайте... Но никогда не робейте... И в какой бы силе ни было нападенье отразить – напрягайтесь. Главное, не допускайте сочувствия и тем паче соизволенья или сосложенья... Сочувствие вырывается и невольно; надо отбить его... и заменить отвращением. Не переставайте видеть врага, злого, в сих возстаниях и раздражайте гнев против них. Рук не опускайте, а все боритесь... Без боренья с этим никто не обходится. И надо было ожидать... Но пройти может, если мужественно вооружитесь. Ибо всякая победа над сим дает венец. Как врагу невыгодно доставлять венцы, то он и удаляется и не нападает. Останутся одни естественные движения, но они тогда вялы и бессильны и скоро прекращаются суровым обращением с телом.

Когда борет страсть, ешь поменьше, спи мало и хруско. Клади поклонов больше... а иной раз кнутом или веревкою по плечам отдуй себя...

Биемые извнутрь и извне и не имея уже опоры в человеке, страсти скоро подаются, начинают слабеть и отходят.

Пока не умерщвлены в конец страсти, дурные мысли, чувства, движения и замышления не прекратятся. Умаляются по мере умаления страстей. Источник их страстная половина наша. Вот сюда все внимание и обратить надо. Есть одно воспитательное средство. Память о Господе непрестанная с молитвой к Нему.

Меряйте себя не подвигами, а замиранием страстей. Замрет какая это шаг вперед. Гнев на страсти у вас должен быть вкоренен с той минуты, как вы положили всеусердно работать Господу, творя благоугодное пред Ним. Тут у вас заключен союз с Богом на вечные веки. Сущность же союза такова: Твои друзья мои друзья, Твои враги мои враги. А страсти что суть Богу? – враги.

Один из законов Божественного о нас Промысла есть так устроять жизнь каждого и течение случайностей в ней, чтобы он, пользуясь ими разумно, мог наискорейшим и наиудобнейшим образом очистить себя от страстей.

Святитель Феофан Затворник,

Страсти и борьба с ними.

Выдержки из творений и писем

Ч асть I . О бщая схема и стратегия борьбы со страстями

1. Что есть грех, и что есть страсть

Что есть грех? Грeшное дело есть преступление повелевающей или запрещающей заповеди Божией, или, как говорит Апостол: грех есть беззаконие (1 Ин. 3, 4.). Двe особенно черты тотчас отражаются в грехе от слов: преступление и заповедь. Там он есть злоупотребление свободы, здесь презрение закона. (2, с. 145.)

Нельзя говорить, будто грех состоит в недостатках и несовершенствах наших сил, есть неминуемое следствие нашей ограниченности. Не всевeдущ и не всемогущ, потому и святым быть не может. Правда, наши силы ограниченны; но ведь и обязательства, на нас лежащие, не бесконечны, а в точности соответствуют нашей природе... Равным образом неправда, будто грех есть следствие недальновидности ума, неблагоразумие: цель не ту назначил, средства не те прибрал. Все это бывает и в грехе; но грех собственно в развращении воли, по коему и знаем, что должно делать, но не делаем, потому что не хотим. Вeдущему добро творити и не творящему, грех ему есть (Иак. 4, 17). (2, с. 147.)

В основании жe и самой глубине всего лежит сердце лукаво : недобросовестность, внутренний обман пред самим собою и Богом, Которого однако ж не отвергает. (2, с. 149.)

Грeх всегда есть самовольное уклонение от Бога и святого Его закона в угодность себе. (2, с. 150.)

Смертный грех есть тот, который отнимает у человека нравственно христианскую жизнь его... Потому всякий грех, который погашает ревность, отнимает силу и расслабляет, отдаляет от Бога и лишает Его благодати, так что человек после него не может воззреть на Бога, а чувствует себя отрeваемым от Него; всякий такой грех есть грех смертный. (2, с. 164.)

Греховное расположение, иначе греховная склонность, страсть - есть постоянное желание грешить известным образом, или любовь к греховным каким-нибудь делам или предметам. Так напр. рассеянность есть постоянное желание развлечений, или любовь к ним. (2, с. 167.)

Всякая страсть есть тяжкий и смертный грех, ибо отдаляет от Бога и погашает ревность к богоугодной жизни. Однако ж страсть тем злее и преступнее, чем злее и безнравственнее ее предмет, чем существеннейшие нарушаются ею обязанности и чем она застарелее. (2, с. 169.)

В грехе, говорит Св. Авва Дорофей, есть две стороны: - одну составляют греховные дела, а другую - греховная страсть. Страсть служит источником и причиною греховных дел, - а дела суть произведение и выражение страсти. (8, с. 60.)

2. Откуда страсти и почему они незаметны

Откуда страсти? Ни один человeк не рождается с страстию определенною. Каждый из нас приходит в свет сей только с семенем всех страстей - самолюбием. Главнeйшие ветви самолюбия суть: гордость, лихоимание, сластолюбие. От сих отраждаются уже все другие страсти; но между ними не все одинаково важны. Замечательнейшие суть: блуд, чревонеистовство, зависть, леность, злопамятование. По силе своей они равняются первым, с которыми вместе составляют семь начальнeйших страстей, ибо суть возбудители греха и родители всякой другой греховной склонности и страсти...

Никак не должно думать, что страсти образуются естественно, сами собою. Всякая страсть есть дело наше. Позывы на то или другое греховное происходят из растления нашей природы; но удовлетворять ему, тем более неоднократно, до привычки, состоит в нашей воле.(2, с. 169-170.)

Вот как разрастается в нас зло от малого почти незаметного семени. На дне сердца, как мы заметили, лежит семя зла - самолюбие; от него идут полные его силою три отрасли зла - три его видоизменения: самовозношение, своекорыстие, чувственность, а сии три рождают уже бесчисленное множество страстей и порочных наклонностей; как в древе главные стволы пускают от себя множество ветвей и отростков, так образуется в нас целое древо зла, которое, укоренившись в сердце, расходится потом по всему нашему существу, выходит во вне и покрывает все, что окружает нас. Подобное древо можно сказать есть у каждого, чье сердце хоть сколько-нибудь любит грех, - с тем только различием, что у одного полнее раскрывается одна, а у другого другая сторона его.

Что же за причина, что мы большею частию не замечаем его в себе?… Этого не позволяет нам грех: он очень хитр и предусмотрителен. Не покровенное древо зла, изображенное нами, с первого раза могло бы стать пред взором ума и оттолкнуть от себя каждого; потому он спешит одеть его листвием, прикрыть его безобразие, и прикрывает так, что не только корня и стволов, даже и ветвей не может различить душа, в которой растет сие древо. Эти лиственные прикрытия суть - рассеянность и многозаботливость .

Но грех не довольствуется одним этим лиственным покровом: сквозь его можно еще как-нибудь проникнуть, можно раздвинуть листья его ветром скорбей и внутренних потрясений совести и открыть скрывающееся под ним безобразие греха: потому грех сам из себя создаёт некоторый непроницаемейший покров, на подобие стоячей мутной воды, куда погружает свое древо и с его листвием. Этот покров слагается из неведения , нечувствия и беспечности . Не знаем своей опасности, потому и не ощущаем ее; не ощущаем, потому и предаемся беспечности. (2, с. 186-188)

3. Где в нас находятся страсти, и какие

В теле : источное их начало - плотоугодие, или упокоении плоти, с коим в непосредственной связи состоит взыграние телесной жизни и услаждение чувственное. Где они есть, там есть похоть блудная, чревоугодие, сластолюбие, леность, изнеженность, блуждание чувств, говорливость, рассеянность, непоседность, вольность во всем, смехотворство, празднословие, сонливость, дремание зениц, жажда приятного и всякого рода творения угодия плоти в похоти.

2) В душе: а) В умственной части - своеумие, вера в свой только ум, прекословие, восстание на ум Божий, сомнение, дмение и кичение, пытливость, расхищение ума, блуждание помыслов. б) В части желательной - своеволие, непокоривость, властолюбие, жестокость, предприимчивость, самонадеянность, себеприсвоение, неблагодарность, любообладание, лихоимание. в) В части чувствующей - потрясающие покой и мир сердца страсти, или разного рода приятности и неприятности: гнев, зависть, ненависть, злоба, месть, осуждение, презорство, славолюбие, тщеславие, гордость, тоска, печаль, скорби, уныние, радости, веселости, страхи, надежды, ожидания...

Все это - в душе и теле. Но и дух, оживший или, лучше, оживающий, не свободен от приражений...

Как главное в духе - сознание, зиждемое внутрь-пребыванием, то, когда оно падает, падает и жизнедеятельность. От этого восстает вместо страха Божия и чувства зависимости от него, бесстрашие, вместо избрания и дорожения духовным - равнодушие к нему, вместо отрешения от всего - себя упокоение (что себя нудить!), вместо покаянных чувств - нечувствие, окаменение сердца, вместо веры в Господа - самооправдание, вместо ревности - охлаждение, вялость, невозбуждение и вместо преданности Богу - самоделание. (1, с. 269-271.)

Есть в нас какая-то беспорядочная, бурливая область, в коей беспорядочно мятутся мысли, желания и чувства, как прах возметается страстями. Я помещаю сию область между душою и телом, означая тем, что страсти к естеству не принадлежат, а пришлые суть. Но они не остаются тут в промежутках, а проходят и в душу и в тело, забирают и самый дух - сознание и свободу - в свою власть и таким образом господствуют над всем человеком. Как они в стачке с бесами, то чрез них и бесы господствуют над человеком, мечтающим, однако ж, что он сам себе господин. (3, с. 190.)

4. Как развиваются страсти

Главный вид, в каком является враждебное в наc , есть помысл. (1, с. 274.)

Способ образования греха из мысли в дело у святых отцов определен с точностию, и с точностию тоже определена виновность каждого в сем ходе дела момента. Весь ход дела изображается так: сначала бывает прилог , далее внимание , потом услаждение , за нимжелание , из него решимость , и наконец дело (См. Филофея Синайского. Добротолюбие. Т. 3. Гл. 34 и дал.). Чем далее какой момент от исхода и чем ближе к концу, тем он значительнее, развратнее и грешнее. Верх виновности - в деле, и ее почти нет в прилоге.

Прилог есть простое представление вещи, от действия ли чувств или от действия памяти и воображения представшей нашему сознанию. Здесь нет греха, когда рождение образов не в нашей власти.

Внимание есть установление сознания или ока ума на родившемся образе с тем, чтоб осмотреть его, как бы побеседовать с ним. Это есть медление в помысле единичном или многосложном. Сие действие более во власти человека, ибо родившийся против воли образ можно тотчас изгнать. Потому оно и более виновно...

Услаждение есть приложение к предмету в след за умом и сердца. Оно приходит, когда, в следствие внимания к предмету, он начинает нам нравиться, и мы находим удовольствие в умном смотрении на него, лелеем его в мысли. Услаждение греховными предметами есть уже прямо грех.

От услаждения один шаг до желания . Отличие между ними то, что душа услаждающаяся пребывает в себе, напротив желающая склоняется к предмету, имеет к нему стремление, начинает искать его. Оно никак не может быть безвинным, ибо совершается согласием или рождается современно с ним, как бы из под него; согласие же всегда в нашей воле.

От желания еще одною чертою отличается решимость , именно тем, что в состав или в условие рождения ее входит уверенность в возможности и видение средств. Желающий изрек согласие на дело, но еще ничего не придумал и не предпринимал к достижению своей цели; у решившегося все уже осмотрено и решено, остается только приводить в движение члены тела или другие силы для соответственного производства дел.

Когда же, наконец, и сие будет совершено, тогда кончается все делопроизводство греха и является дело, - плод развращения, зачатого внутри и родившего беззаконие во вне. (2, с. 156-159.)

5. Почему необходима борьба со страстями

Для сознания в страстном врага не требуется большая головоломная работа. Довольно восстановить убеждение, что ко всему страстному не благоволит Бог; не благоволит потому и ко всем, которые принимают и лелеют в себе страстное. Стало быть страстное Бога против нас восставляет, и нас от Него отбивает. А в этом конечная пагуба наша. (3, с. 201.)

Тут у вас заключен союз с Богом на вечные веки. Сущность же союза такова: твои друзья - мои друзья, твои враги - мои враги. А страсти что суть Богу? Враги. Во всем слове Божием объявляется полное к ним неблаговоление Божие. Гордым Бог противится; сребролюбие - идолослужение; человекоугодников разсыпа кости Бог, и проч., и проч. Потому Апостол и предписал христианам о страстях: ниже да именуются в вас (Еф. 5, 3.). (3, с. 200.)

Всякий грех, как дело в угоду страсти, против совести есть убийственный удар духу нашему. Удар за ударом, - и конечная смерть, т. е. такое состояние, когда добрые возбуждения уже не поднимаются из сердца. (19, с. 391.)

В грешнике, преданном греху, чувственные склонности и страсти душевные все более и более берут верх над высшими духовными требованиями и подавляют их до того, что свет жизни духовной совсем наконец погасает. Вместе с тем вянет и телесная жизнь от нарушения целости жизни человеческой и пресечения должных ее отношений к верховному источнику бытия и жизни. Отсюда болезни, страдания и ранняя смерть. Так не духовно только, но и телесно грех убивает, - и не одно только лице, но нередко целый род, коль скоро он усердно работает греху. (Отсюда пресечение родов.) (20, с. 131.)

Кто мучает тело самоугодливо предаваясь плотским страстям; тому оно отплатит под старость болезнями преимущественно в тех частях, коими кто работал греху. (5, с. 26.)

Страсти не суть какие-либо легкие помышления или пожелания, которые являются и потом исчезают, не оставляя по себе следа; это сильные стремления, внутреннейшие настроения порочного сердца. Они глубоко входят в естество души и долгим властвованием над нами и привычным удовлетворением их до такой степени сродняются с нею, что составляют, наконец, как бы ее природу. Их не выбросишь так легко, как легко выбрасывается сор или сметается пыль. Но так как они не естественны душе, а входят в нее по грехолюбию нашему, то, по причине этой самой неестественности своей, и будут томить и жечь душу. Это все то же, как если бы кто принял яд.

Яд этот жжет и терзает тело, потому что противен устройству его; или, как если бы кто посадил змею в себя, и она, оставаясь живою, грызла бы его внутренности. Так и страсти, как яд и змея, принятые внутрь, будут грызть и терзать ее. И рада была бы она выбросить их из себя, да не сможет, потому что они сроднились, срослись с нею, а спасительных средств исцеления, предлагаемых здесь Святою Церковию в покаянии и исповеди, тогда не будет. Ну, и мучься, и терзайся ими непрестанно и нестерпимо, нося внутри себя адский огонь, вечно палящий и никогда не угасающий. (9, с. 460-461.)

Словом, если б не было в нас страстей, мы все жили бы свято и непорочно, в мире и любви, во взаимном вспомоществовании и содействии друг другу. Стало быть, страсти суть главные наши враги, их-то особенно надо нам и побивать, против них-то направлять всю воинственную духовную силу, или все наше духовное всеоружие. (9, с. 133.)

6. Искушения и их виды

Неправые движения не так были бы свирепы, если бы не вспомоществуемы были соседствующими им родителями их-миром и бесами.

Мир есть осуществленный мир страстей, или ходячие страсти в лицах, обычаях, делах. Прикасаясь к нему какою-нибудь частию, нельзя на растревожить и соответственной в себе раны, или страсти, по сходству их и подобонастроению...

И бесы, как источники всякого зла, своими полчищами всюду окружая людей, научают их на всякий грех, действуя чрез плоть, особенно чувства и ту стихию, в, коей душа и самые бесы. Потому-то всякую страсть и всякое восстание греховное можно относить к ним, как к причине. Но есть нечто в греховном круге, что бесы только одни и могут навеять, к чему, при всей порче, естество представляется неспособным: так, помыслы хульные - сомнения, неверия, необыкновенного отвращения, омрачение, разного рода прелести и, вообще, искушения страстные, дмящияся, например - неукротимая блудная страсть, досмертная и упорная ненависть, и проч. Кроме сих невидимых борений от бесов, есть нападения от них видимые, осязаемые чрез тело: это - разного рода привидения, простирающиеся даже до власти их над телом. Для распознания всего коварства бесов, полезно прочитать жития Нифонта, Спиридона и другие. (1, с. 272-273.)

У врага есть будто закон - не вдруг начинать со страсти, а с помысла и часто повторять его. Прогнанный гневом в первый раз снисходительнее может быть принят во второй, в третий, потом родится желание и страсть, и отсюда - один шаг до согласия и дела. Продолжительные помыслы тяжелы, убийственны; им преимущественно принадлежит название искушающих . Знать касательно их надобно то, что они не от природы, хотя и свойственны ей по свойству своему, а всегда от врага; что Господь попущает их с особенным, касательно нашего очищения, намерением, чтоб испытать и утвердить нашу верность, веру, постоянство и уменье созидать внутреннего человека, - потому должно благодушно терпеть их; хотя бы они слишком были оскорбительны для нового благодатного сердца, каковы - хулы, отчаяние, неверие. Главное дело - во все время никак не склоняться на них, не усвоять себе и держать сердце в свободе от них, отделяя их от себя и своей свободы мыслию и верою. (1, с. 286-287.)

От вражеских нападок, смущений и поражений сердца никто не свободен. Так устроена наша жизнь. Но это не на пагубу нам, а во спасение. В нас кроется зло всякое - вследствие нападения. От этого зла надо очистить сердце. Но чтобы очистить, надо его увидеть; чтобы увидеть, надобно чтобы оно вышло из своей скрытности... Когда же оно выйдет, надобно его посекать - противлением, молитвою и ненавистию. И это всякий раз, как зло выйдет из скрытности. Вот это и делают искушения - от плоти, мира и диавола. Они вызывают наружу скрытое в нас зло. Наше дело - лишь только увидим его вышедшим из сердца, посекать его. И это благо для нас. Как худосочие выходит наружу сыпью, так скрытое в нас зло выходит наружу худыми мыслями, чувствами, и позывами, и порывами... Как сыпь не загоняют внутрь, а счищают; тогда внутренние соки очищаются. Так и в душе, когда худое обнаруживающееся в мыслях, чувствах и позывах, не скрывают внутри, а посекают, тогда душевная чистота утверждается внутри. (10, с. 101.)

7. Почему нам необходима благодатная помощь

Благодать приходит не с усмотрением

Грех скрывает узы, в которых держит душу, и она, по ослеплению, привыкает к своему рабству и начинает любить его. Грешник, не подозревая никакой для себя опасности, спит сном смертным. Он не восстанет и не воскреснет, если не возбудит и не оживит его благодать. Посему то Спаситель стоит при дверех сердца и толчет. Минута, способ, обстоятельства сего возбуждения совершенно сокрыты в премудром распоряжении Божией благодати. Она приходит не с усмотрением, исторгает грешника из потока греха и ставит вне его без всякого со стороны человека содействия, хотя и соображаясь всегда с нравственною приемлемостию человека. Для возбужденного благодатию мгновенно, как блеском молнии, освещается все и в нем самом и вокруг его. (2, с. 197)

Благодать не насилует

Возбужденный поставляется благодатию в среднее между грехом и добродетелию состояние. Она извлекает его из уз греха, лишив сей последний власти определять его к действованию, как бы против воли, но не переводит его на сторону добра, а только дает ощутить его превосходство и отрадность с чувством обязательства быть на его стороне. Человек стоит теперь точно между двумя распутиями, и ему предлежит решительный выбор.(1, с. 133)

Без благодати бывает только внешнее исправление

Бывает, что иной сам собою без благодати начнет напрягать себя к добру, сам собою отсекает пороки; но продолжает несколько сей труд, и оставляет его опять, или если и не оставляет, то успевает им образовать из себя человека, чистого только по внешности: это исправление естественное; в нем нет внутреннего духа жизни. Главное здесь - благодатное пробуждение: оно свидетельствует о божественном избрании и обещает особенное покровительство. О нем потому первее всего надобно молиться и молиться со всею силою веры, со всею крепостию упования. (2, с. 208)

Своевольно ничего не взять у Господа

Удивительная сокрыта сила в таинстве покаяния. Сознание грехов умом только, без исповеди и разрешения, неудовлетворительно для кающегося и почти всегда остается бесплодным для жизни. Здесь точно происходит запечатление христианина - благодатное... Своевольно ничего нельзя взять у Господа. (2, с. 209-210)

8. Правила до начала брани

Назначить новые порядки

Кто, оставаясь в прежних порядках, хочет очиститься от страстей, тот напрасною льстит себя надеждою. От чего Мария Египетская не воротилась в Египет, чтоб поселиться в пустынях тамошних, а ушла в пустыню за-Иорданскую? От того, что прежде, чем дошла бы она до пустыни Египетской, должна была бы встретиться с прежними предметами и едва ли устояла бы против имевших произойти от того возбуждений греха… Так надо поступать и всякому. Положив доброе намерение исправиться, надо отбросить все прежнее и назначить себе новые порядки и правила. Этим порочные склонности и страсти стеснятся или положатся как бы под гнет. (6, с. 100.)

Благоразумный воин должен теперь преградить это внешнее продовольствие врага. А для сего ему необходимо: а) Перестроить все свое внешнее поведение, всему в нем дать новый вид, новые побуждения, новое время и проч. по духу новой жизни. б) Распределить время свое так, чтобы не оставалось ни одного часа без должного занятия. Промежутки, свободные от необходимых занятий, должны быть наполняемы не чем-нибудь, но занятиями способствующими умерщвлению греха и укреплению духа… в) Связать свои чувства, особенно глаза, слух и язык, легчайшие проводники греха из сердца вовне и извне в сердце. г) Всему вообще, с чем необходимо встречаться, - вещам, лицам, случаям, - дать духовное знаменование и, особенно, место постоянного своего пребывания исполнить вещами поразительнейшими для души, чтобы, таким образом, живя во внешнем, человек жил как бы в некоем Божественном училище. (1, с. 277.)

Поставить два бдительных стража - трезвение и бдение

Именно два бдительных стража должен иметь постоянно воин Христов: трезвение и благорассмотрение... Закон для первого: после того, как памятию о Божием присутствии изгнано из души всякое помышление, стань у дверей сердца и тщательно блюди за всем входящим в него и выходящим из него, особенно же не давай предупреждать действий чувству и желанию, ибо отсюда все зло. Закон для второго: сначала каждого дня сядь и расчисли все возможные встречи и случаи, все возможные чувства и движения, какие могут произойти по их поводу; и предварительно заготовь в себе должный против того оплот, чтобы не смутиться и не пасть при нечаянном нападении. (1, с. 278.)

Все эти действия означают одно: смотреть, как бы не подкрался враг. Бдеть и бодрствовать значит не спать, не предаваться нерадению, но держать и душу и тело в напряжении. Трезвиться значит не прилагать сердца своего ни к чему кроме Бога. Это прилепление делает душу пьяною, и она начинает делать, не знать что. Блюсти значит строго смотреть, чтобы в сердце не показалось что-либо недоброе. Когда будете вы, держа силы свои в напряжении и не прилагая ни к чему сердца, зорко смотреть за всем происходящим внутри, то вы будете настоящим образом исполнять приведенные выше Господние и Апостольские предписания, - будете стоять на страже. (3, с. 194.)

Но есть один прием, которого если держаться со всем вниманием, то редко что страстное проскользнет незамеченным, именно: обсуждать свои мысли и чувства, к чему они клонят, - к угождению ли Богу или к самоугодию. Это определять совсем не трудно. Только внимайте себе. Ведайте, что коль скоро вы делаете что наперекор самоугодию, то тут ошибки нет. Один старец говорил своему ученику: смотри, не держи у себя изменника. Кто такой

изменник? - спросил ученик. Самоугодие, отвечал старец. И точно. Оно всем бедам - вина. (3, с. 198.)

9. Правила во время брани

С чего начать брань: с дурными делами или с помыслами

Начинается борьба. Сначала эта борьба ведется с делами, а когда человек отвыкнет от дурных дел, брань начинается уже с дурными мыслями и чувствами. (9, с. 202.)

Вначале лучше отступить

Кроме того, что употребление того или другого способа брани соответствует степеням духовного возрастания, сначала лучше всего отступать, то есть укрываться под кров Господа, не противодействуя. Далее, когда опытно уже узнаем врагов и изучим их нападения, не теряя времени, можно отражать их. (1, с. 279.)

Разделить себя на себя и на врага

Поспешите отделить себя от врага и противопоставить себя ему, а его себе. Думаем, что страстное движение, тревожащее нас, - это мы, наша природа, и спешим удовлетворять ей, между тем как оно - не наша природа и не мы, а враг наш. Это заблуждение есть источник всех наших грехопадений и неправых дел. Если бы мы на первых порах успевали отделять страсть от себя, то стремились бы не удовлетворять, а противостоять ей.

Отделив от себя беспокоящую нас страсть и сознав ее врагом своим, начинайте воевать против нее, бороть ее, перебирая одно оружие за другим, пока она не убежит или не спрячется от вас. (9, с. 135.)

Великая ошибка, и ошибка всеобщая - почитать все, возникающее в нас, кровною собственностию, за которую должно стоять как за себя. Все греховное есть пришлое к нам; потому его всегда должно отделят от себя, иначе мы будем иметь изменника в себе самих. Кто хочет вести брань с собою, тот должен разделить себя на себя и на врага, кроющегося в нем. Отделив от себя известное порочное движение и сознав его врагом, передай потом это сознание и чувству, возроди в сердце неприязнь к нему. Это - самое спасительное средство к прогнанию греха. Всякое греховное движение держится в душе чрез ощущение некоторой приятности от него; потому, когда возбуждена неприязнь к нему, оно, лишаясь всякой опоры, само собою исчезает. (1, с. 280-281.)

И так надо нам раздвоиться. Себя поставить на одну сторону, а страстного человека оттолкнуть на другую, - поставить его против себя и начать с ним брань и войну. (8, с. 20.)

Восставить противоубеждения и противочувствия

Началась брань, - храни преимущественно сердце: не давай доходить возникающим движениям до чувства, встречай их у самого входа в душу и старайся поразить здесь. А для сего спеши восставить в душе убеждения, противоположные тем, на коих держится смущающий помысел. Такие противоубеждения суть в мысленной брани не только щит, но и стрелы, - защищают сердце твое и поражают врага в самое сердце. С тех пор в том и будет состоять брань, что возникший грех будет постоянно ограждаться мыслями и представле-

ниями защищающими его, а борющийся будет с своей стороны уничтожать сии оплоты мыслями и представлениями противоположными. (1, с. 281.)

Призвать Господа в молитве

Если и после сего, добросовестного впрочем, действования в защиту себя враг все еще стоит в душе, как привидение, и не хочет уступить места, то это явный знак, что он поддерживается стороннею силою; посему и тебе должно обратиться к сторонней, земной или небесной, помощи, - открыться своему наставнику и в усердной молитве призывать Господа, всех святых и особенно Ангела-Хранителя. (1, с. 282.)

К Господу обращаться надо, сходя вниманием ума в сердце и там взывая к Нему. Если бы мы неопустительно исполняли это небольшое правильце: - утвердившись умом в сердце, стоять пред Господом со страхом, благоговеинством и преданостию, то никогда не возникали бы в нас не только страстные пожелания и чувства, но и голые помыслы. (3, с. 212.)

Бить врага именем Господа

Один из отцов уподобляет сердце норе, полной змей. Змеи эти - страсти. Когда показывается что страстное из сердца, это тоже, что - змея голову высовывает из норы. Бей ее по голове именем Господа, и она спрячется. Другая покажется, бей и ее. И всякую бей. Раз десяток придется так нанесть удар такой змее - страсти, забудет высовываться, а то и совсем околеет. Всяко, если завалить нору или не давать пищи змеям, они перемрут. Так я страсти замрут, если не давать им пищи сочувствием к их внушениям, а, напротив, с гневом отревать их, как только появятся. (3, с. 221.)

Мысленную брань дополнить деятельной

Мысленная брань одна изгоняет страсть из сознания; но она все еще остается живою, а только скрылась. Напротив, противоположное дело поражает сего змия во главу... Брань мысленная в связи с деятельною, поражая страсть извне и извнутрь, истребляет ее также скоро, как скоро погибает враг, когда бывает обойден и побивается и сзади и спереди. (1, с. 290.)

Найти главную страсть и бороться с ней мысленно и деятельно

Потрудитесь найти свою главную страсть и против нее направьте не мысленную только, но и деятельную борьбу. (3, с. 225.)

Главная страсть явится при обращении, во время познания своей греховности и покаяния. Когда дается обет не грешить, - больше всего держится во внимании эта страсть. Потому и после она должна составлять ближайший предмет противодействия живущему в нас греху. Она заслоняет собою все страсти, равно как и связывает их около себя, или дает на себе точку опоры. Другие страсти и открыться могут не иначе, как по ослаблении и одолении этой, и вместе с нею быть распуженными... И к покорению начальных страстей нельзя перейти, не покорив ее. В третьем отношении сам собою виден порядок доброделания. Именно сперва пойдут дела против господствующей страсти, далее против источных страстей, а потом, когда стихнут та и эти, доброделанию остается свобода добивать остатки враждебного полчища, по своему усмотрению, а более по указанию внутреннему. Какая оживет и выкажется страсть; против той и назначать дела. (1, с. 291.)

Врага должно преследовать до тех пор, пока и следов его не останется; иначе даже простой помысл, оставленный в сердце, как злое семя, принесет свой плод, в неприметном склонении к себе души. (1, с. 282.)

Окончательная ступень борьбы

Наконец, окончательная как бы перечистка всего нашего состава, очищение его как в огне, совершается Самим Господом. Именно: совне - скорбьми, извнутрь - слезами... Прошедшие эту ступень, как восшедшие на небо, уже не земны, а небесны, вземлются Духом Божественным и носятся им, подобно колесам в видении Иезекииля. Бог в них есть действуяй. Состояние их непостижимо для мысли. Его узнают только опытом, потому о нем и не говорят прошедшие его; оно и не полезно, а может быть даже и не безвредно. (1, с. 294-295.)

Когда конец брани

Враг прогнан, страсть погашена, душа успокоилась, но это еще не значит, чтобы та или другая страсть была поражена насмерть, нет, она только притаилась, устранилась на время, хотя и пораженная. Новый случай - и она тотчас встанет, хоть и не с тою уже силою... Это значит, что христианину никогда не должно слагать с себя всеоружия; он - бессменный воин, который всегда должен быть готовым на брань. Вот в этом-то смысле и сказано: претерпевый до конца, той спасен будет (Мф. 10. 22.)… Когда же конец? Определить этого нельзя. Можно сказать только то, что чем кто бодреннее борется, не поддаваясь никакому страстному влечению, тем скорее начинают ослабевать в нем страсти, и, по мере того, как длится такая неуступчивая брань, мир и тишина начинают водворяться в душе. С продолжением времени она приходит в тихое и мирное устроение, в котором, как в полночной тишине, начнет царствовать глубокое безмолвие - знак, что враги далеко прогнаны или положены на месте. (9, с. 136-138.)

Не советуется верить погашению страсти, будто ее нет уже, или она умерла. Во всякое время ее лучше сравнивать с прикинувшейся змеею, которая при всяком удобном случае готова уязвить. (2, с. 171.)

10. Правила после брани

Брань кончена. Благодари Господа за избавление от поражения, но не предавайся чрез меру радости спасения, не попускай беспечности, не ослабляй ревности, - враг часто притворяется только побежденным, чтобы, когда ты предашься чувству безопасности, нечаянным нападением тем легче поразить тебя. Потому не снимай бранных оружий и не забывай предохранительных правил. Будь всегда бодрым и бдительным воином... Не говори никому о победе, - это сильно раздражит врага, а тебя обессилит. Тщеславие, которого при сем избежать нельзя, отворит двери душевного укрепления и после победы над одним врагом должно будет сражаться с целою их толпою. Если же и поражен будешь, - сокрушайся, но не бегай от Бога, не упорствуй; спеши умягчить сердце и довесть его до раскаяния. (1, с. 283.)

Теперь укажу и две-три маленьких предосторожности.

Первая. Никогда не думать, что уже успели в чем-либо . Такова немощь наша, что, - мало-мальски что добренькое покажется внутри, - тотчас кричим: вот оно, добились! Гоните такие мысли. Ибо доброе никогда не дается вдруг; а это враг внушает. Поддайся только этому внушению, тотчас энергия ослабеет, - а тут близко и опять нестроение. Чтобы не подпасть этой дурной мысли, - всякий день, вставая, так себя настраивайте, как бы вы в первый еще раз начинали трудиться на этом пути.

Вторая. Ни под каким видом не позволять себе льгот. Пройдет день-другой в трудах самонаблюдения и самопринуждения, враг подойдет и начнет жужжать в уши: ну, будет; потрудилась, дай теперь себе немного льготки, Это такое льстивое внушение, что и не подумаешь вдруг, что надо противостать ему, а между тем оно такое злодейское, что, только мало поддайся ему, как все внутри взбудоражится. Послабление себе есть то же, что маленькая дырочка в плотине, Только покажись эта дырочка, уж не удержишь плотины, ее непременно разнесет вода. Тоже внутри нас делает послабление: все размечет, так что восстановление себя надо будет опять начинать съизнова. Побойтесь же сего, как самого злого, хоть и сладкоглаголивого врага. (3, с. 161-162.)

11. Основные закономерности брани

Без поста и подвигов страсти не одолеть

Основа страстей в плоти; когда измождена плоть, тогда словно подкоп подведен под страсти и крепость их рушится. Без поста же одолеть страсти - было бы чудом, похожим на то, чтобы быть в огне и не обгорать. (4, с. 97.)

Телесные подвиги нужны потому, что тело служит седалищем страстей. Не смиришь плоти, не будешь иметь успеха в преодолении страстей. Надо потому преутрудить плоть лишениями пищи, сна, покоя и всякого услаждения чувств. (7, с. 242.)

Не грех только плотской, но всякое угодие плоти в пище, питии, сне, покое, положении или пресекает духовные движения, или умаляет силу их напряжения. (7, с. 439.)

Страсти бейте и извнутри и совне, а добрые стороны свои воспитывайте, давая им простор и упражнение. Главное тут - молитва. Об ней уже была речь. За нею следует труд доброделания... А вместе с сим должны идти душеспасительные чтения и беседы, и исполнение чинов церковных, и подвигу самоумерщвления, - отказывать себе, когда нужно, понемногу в пище, в сне, в увеселениях и во всяких утехах самоугодия, и держать себя в постоянном самопротивлении и самопринуждении. (3, с. 226-227.)

Самопротивление и самопринуждение - это два оборота возрожденной в духе ревности, форменные как бы начала подвижничества. То и другое составляет борение человека с собою, или, иначе, подвиг... Кто не в борении, не в подвиге, тот - в прелести. (1, с. 191.)

Сущность внутренней брани

Итак, вот куда должно быть обращено все внимание подвижника, внутрь себя: - на помыслы, пожелания, страсти, влечения, - преимущественно, впрочем, на помыслы, ибо сердце и воля не так подвижны, как мысль, а страсти и желания редко восстают отдельно, большею же частию рождаются из помыслов. Отсюда правило: отсеки помысл - и все отсечешь. (1, с. 275-276.)

Вопрос - как, решается следующим образом: сойди вниманием в сердце, стань там перед Господом и не допускай туда ничего греховного. В этом все дело внутренней брани. (13, с. 120.)

Помыслы надо гнать, не удерживать их произвольно. Сочувствие, или сласть, как только покажется - подавлять надо всеми силами... Тут главный пункт внутренней брани. (13, с. 119-120.)

Так положите себе законом действовать и по отношению к страстям; в каком бы маленьком виде они не проявились, спешите выгнать их, и так безжалостно, чтобы и следа их не оставалось. (3, с. 199.)

Какой помысл входит, значит та страсть посильнее; против той и действовать посильнее начинайте. Но все на себя нисколько не полагайтесь, и не надейтесь сделать что своими трудами. Целительные врачества и средства посылает Господь. Ему себя и предавайте, - и это на всякий час. Трудиться - трудитесь; но всего доброго ожидайте от единого Господа. (14, с. 179.)

Поставьте себе законом - всякий раз, как приключится беда, т. е. нападение вражье в виде худого помысла или чувства, не довольствоваться одним отражением и несогласием, но присоединять к сему молитву до образования в душе противоположных чувств и мыслей. И всегда этим завершайте свою брань с грехом. (14, с. 77-78.)

Еще прибавлю, что один из законов Божественного о нас Промысла есть - так устроять жизнь каждого и течение случайностей в ней, чтобы он, пользуясь ими разумно, мог наискорейшим и наиудобнейшим образом очистить себя от страстей. (3, с. 226.)

12. Ответы на недоуменные вопросы

Недостает сил начать брань - что делать?

Первый шаг труден, - первое себяодоление, первая решимость на борьбу; а потом что ни схватка в брани, все легче и легче. - И ревность будет разгораться, и уменье одолевать - увеличиваться, и враг слабеть. Тут тоже, что и в обычной брани. - Воинам страшно только начать, - а потом уже они ни на что не смотрят, - все как-то и сподручно и легко. И в духовной брани, только начни; далее брань сама себя будет разгорячать и облегчать. И затем - чем ретивее и живее схватка, тем скорее конец брани и ближе покой. - Сил недостает начать? - молись. Господь пошлет. Окружи себя помышлениями об опасности пребывания в страстях, и погонишь себя тем из тьмы их к свету Христову. - Оживи чувства мучительности страстей, - и возымеешь досаду на них и желание избыть от них. Затем, исповедав немощь свою Господу, стой - и толкай в двери милосердия его, вопия о помощи. - Придет помощь. Воззрит на тебя Господь. - Свет Ока Его попалит в тебе саможаление и возжет ревность, - а потом, аще Господь с нами, кто на нас! (8, с. 444.)

Как и почему страсти связаны с адскими муками?

Употребим еще сравнение. В числе пыток были и такие: накормят чем-либо соленым, да и запрут, не давая пить. Какое мучительное терзание испытывал такой несчастный! Но кто же жжет и мучит его? Совне никто. Он в самом себе носит мучительное жжение: нечем утолить жажду - жажда и снедает его. Так и страсти: это ведь внутренние жаждания, разжигания, вожделения души грехолюбивой; удовлетворишь их - они замолчат на время, а потом опять, еще с большею силою требуют себе удовлетворения и не дают покоя, пока не получат его. На том же свете нечем будет удовлетворять их, потому что все предметы страстей - предметы земные. Сами они останутся в душе и будут требовать себе удовлетворения, а так как удовлетворить их нечем, то жажда будет все сильнее и томительней. И чем более будет жить душа, тем более будет томиться и терзаться неудовлетворяемыми страстями; непрекращаемая мука эта все будет расти и расти, и конца не будет этому возрастанию и усилению. Вот и ад! Зависть - червь, гнев и ярость - огонь, ненависть - скрежет зубов, похоть - тьма кромешная. Этот ад начинается еще здесь, ибо кто из людей страстных наслаждается покоем? Только страсти не всю свою мучительность обнаруживают здесь над душою: тело и общежитие отводят удары их, а там этого не будет. Они со всею яростию нападут тогда на душу. “Наконец, в теле сем, - говорит авва Дорофей, - душа получает облегчение от страстей своих и некоторое утешение: человек ест, пьет, спит, беседует, ходит с любезными друзьями своими, а когда душа выйдет из тела, она останется одна с своими страстями и потому всегда мучится ими. Как страдающий горячкою страдает от внутреннего огня, так и страстная душа всегда будет мучиться, бедная, своим злым навыком. Потому-то,- заключает преподобный, - я и говорю вам всегда: старайтесь возделывать добрые в себе расположения, чтобы найти их там, ибо, что человек имеет здесь, то исходит с ним отсюда, и то же будет иметь он там”. (9, с. 462-464.)

Как относиться к невольным грехам,

особенно в мыслях и чувствах?

Грешны мысли, когда произвольно дают им место в душе. Но когда мысли лезут сами, душа же их не хочет, и противится им, тут нет греха, |а борьба добрая.

Чувство грешно, когда соизволяют на него, удерживают и разжигают его; а когда оно невольно врывается в душу, душа не хочет его и напрягается вытеснить его, тут нет греха, а есть борьба добрая. Бывает что вместе с чувством возникает и сочувствие вдруг; душа же, как только заметит, вооружается против него тут нет греха. Грешно сочувствие, когда попускается ему царить в душе, зная, что оно дурно.

Грешное дело так идет; мысль, чувство и сочувствие, соизволение, решение или избрание - и дело. Кто и прогонит мысль... чист остается. С чувства и сочувствия начинается грешность по мере соизволения. Где нет соизволения, там нет греха.

В моих словах: охлаждение - понятно что есть? - Оно бывает невольно… но бывает и от произвольных дел... от внешних развлечений, беспорядочных разговоров, сытости, излишнего сна... и многого другого... Тут есть виновность.

Нехорошие движения в теле, пока нет соуслаждения и соизволения, безгрешны. Соуслаждение и соизволение делают их грешными. - Неустойка против и страстей разумеется, когда не отбивают их а дозволяют им войти в сердце и буйство там производить.

По сим признакам осуждайте или обезвиняйте свои - гнев, злобу, самомнение, резкие сердитые речи, осуждение других, превозношение, нерадение о Боге и равнодушие к духовному - эгоизм - все это большие грешные акты, но грешными бывают от соизволения на них. - Стойте у двери сердца, и как только заметите что-либо из худого прорвавшимся внутрь или подступающим, - гоните безжалостно… и избудете от греха. - Способ к сему - внимание к себе, при внимании к Богу. Если будете так держать себя, избавитесь от грехов и мысли и чувств. (16, с. 85-87.)

Что возникают страстные помыслы, чувства и желания - это уж обычно со всеми бывает. Это означает, что душа нечиста; но тут греха еще нет. Грех начинается, когда кто произвольно удерживает в себе сии движения и соглашается с ними. Но кто как только заметит мысль или чувство недоброе, тотчас прогоняет их с гневом, тот сохраняет свою неповинность. И даже похвалу заслуживает за это отражение вражеских искушений, как воин прогнавший и отразивший врага, как только увидел его. (14, с. 77.)

Если кто из строго-наблюдающих за собою, живущих с бодренным сердцем и трезвенною мыслию, нехотя, сам не зная как, впадет в какое прегрешение мыслию, словом или делом и потом, заметивши его, тотчас отвергнет ненавистию сердечною, а себя освятит покаянною молитвою: от тайных моих очисти мя (Псал. 18, 13.); того проступок невинен: это дело немощи, но не злонамеренности, наприм. - набег осуждения, зависти и под. Только главное: заметивши, надо отвергнуть сердцем, ибо кто примет его после и усладится им, тот после изберет то, чего прежде не видал и что совершил, не зная и не избирая. (2, с. 153-154.)

Допустимы ли умеренные страсти?

Страсти всегда неправы, - и требовать только умеренности в страстях есть то же, что узаконять в известной мере и неправду. Как опасно пускать в дело такое начало, известно по опыту. Дай только зародиться страсти, а там уж она и без особенной помощи, сама собою, быстро начнет расти и крепнуть. Не успеешь оглянуться, как она возмужает столько, что с нею уже и не справишься. (5, с. 73.)

В каком бы малом и слабом виде ни показывалось страстное, к нему должно относиться, как к самому большому и сильному.

Так положите себе законом действовать и в отношении к страстям: в каком бы маленьком виде они ни появлялись, спешите выгонять их, и так безжалостно, чтобы и следа их не оставалось. (3, с. 199.)

Как избежать падений?

“Падению предшествует надменность” (злопомышление) (Прит. 16, 18.). Стало быть не допускай мыслей злых, и не будет падений. Между тем, о чем больше всего небрегут? О мыслях. Им позволяют бурлить сколько и как угодно, и думать не думают когда-нибудь укрощать их, или направлять к разумным занятиям. А между тем, в этой суматохе внутренней подходит враг, влагает зло в сердце, обольщает его и склоняет на это зло. И человек, сам того не замечая, является готовым на зло. Остается ему или исполнять скованное сердцем зло, или бороться. Но то наше горе, что за последнее никто почти не берется, а все, как связанные, ведутся на зло. (4, с. 51.)

Начало всему злу мысли. Не допускай худых мыслей и навсегда заключишь тем дверь души твоей для сатаны. А что мысли приходят недобрые - что же делать; без них никого нет на свете, и греха тут никакого нет. Прогони их, и всему конец; опять придут, опять прогони - и так всю жизнь. Когда же примешь мысли, и станешь ими заниматься, то не дивно, что и сочувствие к ним явится; тогда они станут еще неотвязнее. За сочувствием пойдут худые намерения то на те, то на другие недобрые дела. Неопределенные намерения определятся потом расположением к одному какому-либо; начинается выбор, согласие и решимость - вот и грех внутри! Дверь сердца отворена настежь. Как только согласие образуется, вскакивает внутрь сатана, и начинает тиранствовать. Тогда бедная душа, как невольник или как вьючное животное, бывает гоняема и истомляема в делании непотребных дел. Не допусти она худых мыслей - ничего бы такого не было. (4, с. 175.)

Существуют ли непреодолимые страсти, и как с ними быть?

Говорят выздоровевшему: “того не ешь, этого не пей, туда не ходи”. Не послушает и раздражит опять болезнь. Так и в духовной жизни. Надо трезвиться, бодрствовать, молиться: болезнь греховная и не воротится. Не станешь внимать себе, все без разбору позволишь себе и видеть, и слышать, и говорить, и действовать, - как тут не раздражиться греху и не взять силу снова? Господь велел прокаженному все исполнить по закону. Это вот что: по исповеди надо брать эпитемию и верно ее исполнять; в ней сокрыта великая предохранительная сила. Но отчего иной говорит: одолела меня греховная привычка, не могу с собою сладить. Оттого, что или покаяние и исповедь были неполны, или после предосторожностей слабо держится, или блажь на себя напускает. Хочет без труда и самопринуждения все сделать, и посмеваем бывает от врага. Решись стоять до смерти и делом это покажи: увидишь, какая в этом сила. Правда, что во всякой непреодолимо являющейся страсти, враг овладевает душой, но это не оправдание; ибо он тотчас отбежит, как только произведешь, с Божиею помощию, поворот внутри. (4, с. 137.)

Как относиться к самоусовершенствованию?

Пока душа в грехе, ею владеет свой дух злой, хоть не всегда явно показывает то. Он сильнее души, потому и не боится восстания с ее стороны, властвует и тиранствует над нею без сопротивления. Но когда. Господь приходит в душу, привлеченный верою и покаянием, тогда разрывает все узы сатанинские, изгоняет беса и лишает его всякой власти над душою такого. И пока работает душа та Господу, бесы не могут возобладать над нею, ибо она сильна Господом, сильнее их. Когда же душа оплошает и отшатнется от Господа, бес опять нападает и одолевает, и бывает ей, бедной, хуже, чем прежде. Это всеобщий невидимый порядок явлений в духовном мире. (4, с. 152.)

Что такое Я, и как с ним быть?

Вопрос ваш, - как быть с я ? очень естествен в душе, вступившей в путь к самопознанию. Как быть? Тереть его и стереть в порошок… Камень взять... тот, что отторгшись от горы стер в порошок истуканы. Вся жизнь на это назначается.... Прием к сему прост: не слушать я - и идти ему наперекор. Дела его: своему уму верить, - своей воле следовать, своему чувству сочувствовать. Самое осязательное обнаружение его жизни есть - саможаление... Отречение от всяких проявлений я и делание наперекор ему есть его стирание.... Заповедь о сем слышали из уст Самого Господа: да отвержется себе . Начните наблюдать над собою... и замечайте проявление своего я ... и затем - идите против... во всем и большом и малом. (16, с. 66.)

Грехи во вне - плод внутренней греховности. Внутренняя же греховность вся коренится на эгоизме с его исчадиями. Следовательно, гуманистам надо в закон себе взять такие порядки, какими подавляется эгоизм, а эгоизм сильнее всего подавляется недаванием себе воли. Не давай себе воли и скоро одолеешь эгоизм. Напротив, какие хочешь употреблять средства против эгоизма, ничего не сделаешь с ним, если будешь давать свободу воле. Отсюда следует, где ищут волюшки во всем, там ищут расширения эгоизма и изсякновения любви, ищут большаго зла. А между тем, таков дух нынешнего времени - и зло растет. (4, с. 124.)

Когда эгоизм вселится в. сердце, то в нем распложается целое полчище страстей. Сам он поражает правду и любовь, требующих самоотвержения, а страсти, им порождаемые, изгоняют все другие добродетели. И становится человек, по сердечному строю, негодным ни к чему истинно доброму. Дать “десятину с мяты, руты и всяких овощей” еще может, а сделать что-либо посущественнее не находит в себе мужества. Это не значит, чтоб и внешнее поведение его было безобразно. Нет, оно всячески скрашивается добропорядочностию, только сам в себе он “гроб скрытый, над которым люди ходят и не знают того”. (4, с. 155.)

Не опасно ли внутреннее раздвоение.

Как оно совершается, и надо ли его пресекать?

Спрашиваете: “что надо делать, когда внутри раздвоение”. - Во-первых, ведайте, что это не худое что, а обычный оборот духовной жизни. Когда дух наш по действию благодати пробуждается, тогда он устремляется к Богу, и все туда устремляет. Эгоистический же нрав и после сего все еще остается и выставляет права свои, влеча по старому обычаю к себе и чувство и волю. Оттого все испытывают как и Апостол: хотящу ми творити доброе, вижу, что мне злое прилежит . - Вот и раздвоение. - Что тут сделать? Всегда принимать сторону духа, а требования эгоистического плотского человека отгонять, подавлять. В сем духовная брань. Она коротка... Как только заметите движение внутри противное духу... отвергайте сердцем, некоею неприязнию поразите сие движение, - и тут же к Господу обращайтесь молитвенно, и Он поможет. Искреннее отвержение недоброго и искренняя молитва к Господу всегда побеждают; и раздвоение внутреннее пресекают. (16, с. 58-59.)

Спросите, как совершается самое раздвоение? Отвечаю: Оно совершается силою и действием покаяния. Ибо что есть покаяние? Вот что! - Начинает человек мерзить всем нечистым, страстным и греховным, и желая избавиться и очиститься от того, полагает твердое намерение посвятить жизнь свою Господу и исполнению Его Св. заповедей, ни в чем не поблажая страстям и не поддаваясь более их влечениям. Вот что есть покаяние. (8, с. 20-21.)

Как быть с сомнениями в вере?

Считайте себя таким лицом, как то, которое испытывает внушения на какое-либо греховное дело или похоть злую. И научайтесь также действовать в отношении к сомнениям, как тот действует в отношении к похотям. - Первый прием для испытывающего злые влечения есть - не считать внушения своим, а всеянным, - положить разделение между собою и этим всеянным и, признав его чуждым, отнестись к нему не как к своему детищу, а как к вражескому порождению. Отсюда тотчас в душе не ослабляется только, но совсем отходит от ней понуждение - делать по внушению испытываемому. Обычно полагают: своя природа требует, - как не удовлетворит? Но кто сразу признал в родившемся пожелании чуждое детище, тому не это положение приходит на ум, а совсем другое. С вопросами обращается он к желанию и подвергает его анализу и критике. Этот самый простой прием рассеевает искушение: оно как дым от ветра исчезает. - Вот это именно следует и вам делать при каждом сомнении.

При каждом его порождении, не слагайтесь с ним в уме, как будто так уже и на деле есть, как оно внушает; а останавливайте его при самом входе, как непрошенного гостя, и подвергайте осмотру. Как в пожеланиях не слагаться с ним - сердцем - есть первое; так в сомнениях не слагаться с ним умом - есть первое. - Скажете, что оно вдруг обнимает и охватывает весь ум. Это ничего. И в желаниях тоже бывает, что они вдруг обнимают все сердце. Но это не значит, что они уж и одолели, а означает только бесстудность нападающего. Если кто бросится на вас невзначай, и охватит руками, вы не отдаетесь в его власть, а отталкиваете: так и здесь. Пусть охватило сомнение весь ум, напрягитесь оттолкнуть его, чтоб оно стало вне, и можно было вести с ним дело, как с другим чуждым лицом.

Если станете так действовать, многие сомнения тотчас будут исчезать, как только вы отторгнете их от ума и потребуете к суду. Если будут упорно оставаться, начинайте гнать их. В отношении к пожеланиям, - по сознании вражеского в них к нам подступа, у всех святых, - полагается вторым приемом: вместо своеличной с ними борьбы, обращаться к Господу Спасителю, и они исчезают. Думаю, что тоже надо делать и в отношении к сомнениям. Обращайтесь умно к Господу и молите Его прогнать искушение и с искушающим. - И это будет.

Третий прием - восстановить доброе в себе в обычной его силе. - У вас и ум и сердце целы. Не клевещите на них. Что бывает, бывает от врага. Стало вам есть за что взяться в себе самих. И беритесь за то. Какие добрые мысли и чувства испытываете, те и спешите восставить. Мне думается, что вся беда у вас от того, что вы порождающиеся сомнения принимаете как друзей и впускаете их внутрь, и лелеете их, становясь на их сторону. Это значит, и рук не поднимая отдаваться врагу в полную власть. А вы наперед держите убеждение, что сомнения ничего истинного не представляют, и когда родятся, гоните их, всячески напрягаясь пребыть на стороне добра и истины, какие испытывали.

Когда восставите свое доброе состояние, тогда можете анализировать сомнение. Тут оно будет уже очень слабо, - и победа всегда будет оставаться за вами. (18, с. 206-208.)

Положите законом - никогда не принимать никаких сомнений и недоумений, а с первого их появления гнать их прочь, без разговоров, как бы основательны и как бы впечатлительны они ни были. - Этим положится конец всем подступам врага. (18, с. 218.)

Отличие суждения от осуждения

Надо однако ж различать суждение от осуждения. Грех начинается, когда в сердце зарождается презорство к кому, ради какой-нибудь худобы. Осудить можно просто без всякого приговора судимому. Если же при этом в сердце сожаление будет о лице оплошавшем, желание ему исправления и молитва о том; то тут не будет греха осуждения, а совершится дело любви, возможное при такой встрече. Грех осуждения больше в сердце, чем на языке. Речь об одном и том же может быть и грехом и не грехом, судя по чувству, с коим произносится. Чувство дает и тон речи. Но лучше всячески воздерживаться и от суждений, чтоб не попасть в осуждение; т. е. не ходить около огня и сажи, чтоб не ожечься и не очерниться. Скорее переходить надо на осуждение и укорение себя. (14, с. 218-219.)

Чем измеряется духовное преуспеяние?

Отцы святые говорят: “Не меряй себя”... Лучшая себе мера: “ничего нет”.... Господи, даждь положити начало благое!... Господи, имиже веси судьбами спаси мя! И мысль всякую гоните о мерянии себя, а, задняя забывая , - совсем как бы его но было, - в передняя простирайтесь . Враг наводит на то, чтоб мерять себя, чтобы самомнение возбудить и испортить все дело. Всегда говорите себе: “ничего нет, нечего мерять”. (12, с. 93.)

Меряйте себя не подвигами, а замиранием страстей. Замрет какая, - это шаг вперед. А когда всех не станет; тогда скажите: слава Богу! выбралась на полянку; теперь попокойнее побреду, а то вся изодралась, идя среди терния по колючкам. (10, с. 214-215.)

Почему в монашестве легче одолеть страсти?

Побеждать и искоренять страсти есть долг всех христиан. Иже Христови суть, плоть распяша со страстьми и похотьми (Гал. 5, 24.), говорит Апостол. - Но многие, видя, как трудно бороться и одолевать страсти, находясь в житейских и гражданских заботах и связях, разрывают сии связи: оставляют семейство и общество, и вступают в обитель на такую жизнь и такие порядки, которые прямо приспособлены к искоренению страстей. - Таким образом монашество есть жизнь противоборственная страстям, страстеистребительная, сердцеочистительная...

Когда вступают в монашество, это не значит, что тем одним страсти уже и истреблены. - Нет, - страсти остаются; а только человек вступает в такие порядки, при которых страстям нет пищи и поддержки: что составляет приспособленность монашества к борьбе со страстями и одолению их.

В монашестве способнее одолевать страсти. - Страсти ведь молчат, когда нет предметов, возбуждающих их. Удаляясь от мира, монах удаляется от сих предметов и страсти, не находя себе пищи, все слабеют и слабеют, пока совсем не замрут. Держи себя монах так, чтоб глаз не видел, ухо не слыхало и другие чувства не ощущали ни чего худого и нечистого, и - будешь, как в безопасной пристани, от волнения страстей, которые, не находя себе поддержки, молчать будут…

В монастыре пищи страстям, предметов их - нет, - только помыслы о сих предметах остались. - Но и помыслы - одни - могут разжигать страсти, заменяя собою предметы их. - Чтоб сего не случилось, Авва Пимен и говорит: не давай помыслам руки, - не встречай их, как встречают приятелей, подавая им руку, а отбивай их, отвергай, гони. - Сиди в обители и борись с помыслами, - и избавишься от страстей. Чрез пребывание в обители, от предметов страстных отдаляешься, а борясь с помыслами, и мыслей о них иметь не будешь. От чего страсти, не находя себе пищи не только от предметов, удовлетворяющих им, но и от помыслов о них, замрут: только вооружись терпением и храни такой порядок постоянно. - Если сундук с платьем, говорит Авва Пимен… будет оставлен без попечения, то платье со временем истлеет: так и помыслы, если не будешь исполнять их на самом деле, со временем исчезнут, или как бы истлеют…

Вот от чего монашество есть прямой путь к чистоте сердечной. Прямой монах скоро достигает бесстрастия. А что не достигается иными сия цель, это от того, что не смотрят за помыслами, - и - или без дел сквернятся ими одними, если усидят в келии, - или даже не усиживают, а от помыслов переходят к страстным делам. (8, с. 401-403.)

Напомяну еще, что есть крутые приемы этой деятельной борьбы со страстями. Обычный у нас - мироотречная жизнь, в ее отрешенном виде, когда, решительно все оставив и на Господа возложив все упование, вступают в обитель, чтобы жить в послушании безропотном, в пощении строгом, в молитве трудолюбной и трезвении бодренном. Тут ничего-неимение, своей воли отсечение и себя нежаление скоро вымолачивают из души все страстное. Затем водворяется мирное устроение сердца и чистота сердца - последняя цель мироотречной жизни. (3, с. 226.)

Выдержки из творений и писем

Ч асть I . О бщая схема и стратегия борьбы со страстями

1. Что есть грех, и что есть страсть

Что есть грех? Грeшное дело есть преступление повелевающей или запрещающей заповеди Божией, или, как говорит Апостол: грех есть беззаконие (1 Ин. 3, 4.). Двe особенно черты тотчас отражаются в грехе от слов: преступление и заповедь. Там он есть злоупотребление свободы, здесь презрение закона. (2, с. 145.)

Нельзя говорить, будто грех состоит в недостатках и несовершенствах наших сил, есть неминуемое следствие нашей ограниченности. Не всевeдущ и не всемогущ, потому и святым быть не может. Правда, наши силы ограниченны; но ведь и обязательства, на нас лежащие, не бесконечны, а в точности соответствуют нашей природе... Равным образом неправда, будто грех есть следствие недальновидности ума, неблагоразумие: цель не ту назначил, средства не те прибрал. Все это бывает и в грехе; но грех собственно в развращении воли, по коему и знаем, что должно делать, но не делаем, потому что не хотим. Вeдущему добро творити и не творящему, грех ему есть (Иак. 4, 17). (2, с. 147.)

В основании жe и самой глубине всего лежит сердце лукаво : недобросовестность, внутренний обман пред самим собою и Богом, Которого однако ж не отвергает. (2, с. 149.)

Грeх всегда есть самовольное уклонение от Бога и святого Его закона в угодность себе. (2, с. 150.)

Смертный грех есть тот, который отнимает у человека нравственно христианскую жизнь его... Потому всякий грех, который погашает ревность, отнимает силу и расслабляет, отдаляет от Бога и лишает Его благодати, так что человек после него не может воззреть на Бога, а чувствует себя отрeваемым от Него; всякий такой грех есть грех смертный. (2, с. 164.)

Греховное расположение, иначе греховная склонность, страсть - есть постоянное желание грешить известным образом, или любовь к греховным каким-нибудь делам или предметам. Так напр. рассеянность есть постоянное желание развлечений, или любовь к ним. (2, с. 167.)

Всякая страсть есть тяжкий и смертный грех, ибо отдаляет от Бога и погашает ревность к богоугодной жизни. Однако ж страсть тем злее и преступнее, чем злее и безнравственнее ее предмет, чем существеннейшие нарушаются ею обязанности и чем она застарелее. (2, с. 169.)

В грехе, говорит Св. Авва Дорофей, есть две стороны: - одну составляют греховные дела, а другую - греховная страсть. Страсть служит источником и причиною греховных дел, - а дела суть произведение и выражение страсти. (8, с. 60.)

2. Откуда страсти и почему они незаметны

Откуда страсти? Ни один человeк не рождается с страстию определенною. Каждый из нас приходит в свет сей только с семенем всех страстей - самолюбием. Главнeйшие ветви самолюбия суть: гордость, лихоимание, сластолюбие. От сих отраждаются уже все другие страсти; но между ними не все одинаково важны. Замечательнейшие суть: блуд, чревонеистовство, зависть, леность, злопамятование. По силе своей они равняются первым, с которыми вместе составляют семь начальнeйших страстей, ибо суть возбудители греха и родители всякой другой греховной склонности и страсти...

Никак не должно думать, что страсти образуются естественно, сами собою. Всякая страсть есть дело наше. Позывы на то или другое греховное происходят из растления нашей природы; но удовлетворять ему, тем более неоднократно, до привычки, состоит в нашей воле. (2, с. 169-170.)

Вот как разрастается в нас зло от малого почти незаметного семени. На дне сердца, как мы заметили, лежит семя зла - самолюбие; от него идут полные его силою три отрасли зла - три его видоизменения: самовозношение, своекорыстие, чувственность, а сии три рождают уже бесчисленное множество страстей и порочных наклонностей; как в древе главные стволы пускают от себя множество ветвей и отростков, так образуется в нас целое древо зла, которое, укоренившись в сердце, расходится потом по всему нашему существу, выходит во вне и покрывает все, что окружает нас. Подобное древо можно сказать есть у каждого, чье сердце хоть сколько-нибудь любит грех, - с тем только различием, что у одного полнее раскрывается одна, а у другого другая сторона его.

Что же за причина, что мы большею частию не замечаем его в себе?… Этого не позволяет нам грех: он очень хитр и предусмотрителен. Не покровенное древо зла, изображенное нами, с первого раза могло бы стать пред взором ума и оттолкнуть от себя каждого; потому он спешит одеть его листвием, прикрыть его безобразие, и прикрывает так, что не только корня и стволов, даже и ветвей не может различить душа, в которой растет сие древо. Эти лиственные прикрытия суть - рассеянность и многозаботливость .

Но грех не довольствуется одним этим лиственным покровом: сквозь его можно еще как-нибудь проникнуть, можно раздвинуть листья его ветром скорбей и внутренних потрясений совести и открыть скрывающееся под ним безобразие греха: потому грех сам из себя создаёт некоторый непроницаемейший покров, на подобие стоячей мутной воды, куда погружает свое древо и с его листвием. Этот покров слагается из неведения , нечувствия и беспечности . Не знаем своей опасности, потому и не ощущаем ее; не ощущаем, потому и предаемся беспечности. (2, с. 186-188)

3. Где в нас находятся страсти, и какие

В теле : источное их начало - плотоугодие, или упокоении плоти, с коим в непосредственной связи состоит взыграние телесной жизни и услаждение чувственное. Где они есть, там есть похоть блудная, чревоугодие, сластолюбие, леность, изнеженность, блуждание чувств, говорливость, рассеянность, непоседность, вольность во всем, смехотворство, празднословие, сонливость, дремание зениц, жажда приятного и всякого рода творения угодия плоти в похоти.

2) В душе: а) В умственной части - своеумие, вера в свой только ум, прекословие, восстание на ум Божий, сомнение, дмение и кичение, пытливость, расхищение ума, блуждание помыслов. б) В части желательной - своеволие, непокоривость, властолюбие, жестокость, предприимчивость, самонадеянность, себеприсвоение, неблагодарность, любообладание, лихоимание. в) В части чувствующей - потрясающие покой и мир сердца страсти, или разного рода приятности и неприятности: гнев, зависть, ненависть, злоба, месть, осуждение, презорство, славолюбие, тщеславие, гордость, тоска, печаль, скорби, уныние, радости, веселости, страхи, надежды, ожидания...

Все это - в душе и теле. Но и дух, оживший или, лучше, оживающий, не свободен от приражений...

Как главное в духе - сознание, зиждемое внутрь-пребыванием, то, когда оно падает, падает и жизнедеятельность. От этого восстает вместо страха Божия и чувства зависимости от него, бесстрашие, вместо избрания и дорожения духовным - равнодушие к нему, вместо отрешения от всего - себя упокоение (что себя нудить!), вместо покаянных чувств - нечувствие, окаменение сердца, вместо веры в Господа - самооправдание, вместо ревности - охлаждение, вялость, невозбуждение и вместо преданности Богу - самоделание. (1, с. 269-271.)

Есть в нас какая-то беспорядочная, бурливая область, в коей беспорядочно мятутся мысли, желания и чувства, как прах возметается страстями. Я помещаю сию область между душою и телом, означая тем, что страсти к естеству не принадлежат, а пришлые суть. Но они не остаются тут в промежутках, а проходят и в душу и в тело, забирают и самый дух - сознание и свободу - в свою власть и таким образом господствуют над всем человеком. Как они в стачке с бесами, то чрез них и бесы господствуют над человеком, мечтающим, однако ж, что он сам себе господин. (3, с. 190.)

4. Как развиваются страсти

Главный вид, в каком является враждебное в наc , есть помысл. (1, с. 274.)

Способ образования греха из мысли в дело у святых отцов определен с точностию, и с точностию тоже определена виновность каждого в сем ходе дела момента. Весь ход дела изображается так: сначала бывает прилог , далее внимание , потом услаждение , за ним желание , из него решимость , и наконец дело (См. Филофея Синайского. Добротолюбие. Т. 3. Гл. 34 и дал.). Чем далее какой момент от исхода и чем ближе к концу, тем он значительнее, развратнее и грешнее. Верх виновности - в деле, и ее почти нет в прилоге.

Прилог есть простое представление вещи, от действия ли чувств или от действия памяти и воображения представшей нашему сознанию. Здесь нет греха, когда рождение образов не в нашей власти.

Внимание есть установление сознания или ока ума на родившемся образе с тем, чтоб осмотреть его, как бы побеседовать с ним. Это есть медление в помысле единичном или многосложном. Сие действие более во власти человека, ибо родившийся против воли образ можно тотчас изгнать. Потому оно и более виновно...

Услаждение есть приложение к предмету в след за умом и сердца. Оно приходит, когда, в следствие внимания к предмету, он начинает нам нравиться, и мы находим удовольствие в умном смотрении на него, лелеем его в мысли. Услаждение греховными предметами есть уже прямо грех.

От услаждения один шаг до желания . Отличие между ними то, что душа услаждающаяся пребывает в себе, напротив желающая склоняется к предмету, имеет к нему стремление, начинает искать его. Оно никак не может быть безвинным, ибо совершается согласием или рождается современно с ним, как бы из под него; согласие же всегда в нашей воле.

От желания еще одною чертою отличается решимость , именно тем, что в состав или в условие рождения ее входит уверенность в возможности и видение средств. Желающий изрек согласие на дело, но еще ничего не придумал и не предпринимал к достижению своей цели; у решившегося все уже осмотрено и решено, остается только приводить в движение члены тела или другие силы для соответственного производства дел.

Когда же, наконец, и сие будет совершено, тогда кончается все делопроизводство греха и является дело, - плод развращения, зачатого внутри и родившего беззаконие во вне. (2, с. 156-159.)

5. Почему необходима борьба со страстями

Для сознания в страстном врага не требуется большая головоломная работа. Довольно восстановить убеждение, что ко всему страстному не благоволит Бог; не благоволит потому и ко всем, которые принимают и лелеют в себе страстное. Стало быть страстное Бога против нас восставляет, и нас от Него отбивает. А в этом конечная пагуба наша. (3, с. 201.)

Тут у вас заключен союз с Богом на вечные веки. Сущность же союза такова: твои друзья - мои друзья, твои враги - мои враги. А страсти что суть Богу? Враги. Во всем слове Божием объявляется полное к ним неблаговоление Божие. Гордым Бог противится; сребролюбие - идолослужение; человекоугодников разсыпа кости Бог, и проч., и проч. Потому Апостол и предписал христианам о страстях: ниже да именуются в вас (Еф. 5, 3.). (3, с. 200.)

Всякий грех, как дело в угоду страсти, против совести есть убийственный удар духу нашему. Удар за ударом, - и конечная смерть, т. е. такое состояние, когда добрые возбуждения уже не поднимаются из сердца. (19, с. 391.)

В грешнике, преданном греху, чувственные склонности и страсти душевные все более и более берут верх над высшими духовными требованиями и подавляют их до того, что свет жизни духовной совсем наконец погасает. Вместе с тем вянет и телесная жизнь от нарушения целости жизни человеческой и пресечения должных ее отношений к верховному источнику бытия и жизни. Отсюда болезни, страдания и ранняя смерть. Так не духовно только, но и телесно грех убивает, - и не одно только лице, но нередко целый род, коль скоро он усердно работает греху. (Отсюда пресечение родов.) (20, с. 131.)

Кто мучает тело самоугодливо предаваясь плотским страстям; тому оно отплатит под старость болезнями преимущественно в тех частях, коими кто работал греху. (5, с. 26.)

Страсти не суть какие-либо легкие помышления или пожелания, которые являются и потом исчезают, не оставляя по себе следа; это сильные стремления, внутреннейшие настроения порочного сердца. Они глубоко входят в естество души и долгим властвованием над нами и привычным удовлетворением их до такой степени сродняются с нею, что составляют, наконец, как бы ее природу. Их не выбросишь так легко, как легко выбрасывается сор или сметается пыль. Но так как они не естественны душе, а входят в нее по грехолюбию нашему, то, по причине этой самой неестественности своей, и будут томить и жечь душу. Это все то же, как если бы кто принял яд.

Яд этот жжет и терзает тело, потому что противен устройству его; или, как если бы кто посадил змею в себя, и она, оставаясь живою, грызла бы его внутренности. Так и страсти, как яд и змея, принятые внутрь, будут грызть и терзать ее. И рада была бы она выбросить их из себя, да не сможет, потому что они сроднились, срослись с нею, а спасительных средств исцеления, предлагаемых здесь Святою Церковию в покаянии и исповеди, тогда не будет. Ну, и мучься, и терзайся ими непрестанно и нестерпимо, нося внутри себя адский огонь, вечно палящий и никогда не угасающий. (9, с. 460-461.)

Словом, если б не было в нас страстей, мы все жили бы свято и непорочно, в мире и любви, во взаимном вспомоществовании и содействии друг другу. Стало быть, страсти суть главные наши враги, их-то особенно надо нам и побивать, против них-то направлять всю воинственную духовную силу, или все наше духовное всеоружие. (9, с. 133.)

6. Искушения и их виды

Неправые движения не так были бы свирепы, если бы не вспомоществуемы были соседствующими им родителями их-миром и бесами.

Мир есть осуществленный мир страстей, или ходячие страсти в лицах, обычаях, делах. Прикасаясь к нему какою-нибудь частию, нельзя на растревожить и соответственной в себе раны, или страсти, по сходству их и подобонастроению...

И бесы, как источники всякого зла, своими полчищами всюду окружая людей, научают их на всякий грех, действуя чрез плоть, особенно чувства и ту стихию, в, коей душа и самые бесы. Потому-то всякую страсть и всякое восстание греховное можно относить к ним, как к причине. Но есть нечто в греховном круге, что бесы только одни и могут навеять, к чему, при всей порче, естество представляется неспособным: так, помыслы хульные - сомнения, неверия, необыкновенного отвращения, омрачение, разного рода прелести и, вообще, искушения страстные, дмящияся, например - неукротимая блудная страсть, досмертная и упорная ненависть, и проч. Кроме сих невидимых борений от бесов, есть нападения от них видимые, осязаемые чрез тело: это - разного рода привидения, простирающиеся даже до власти их над телом. Для распознания всего коварства бесов, полезно прочитать жития Нифонта, Спиридона и другие. (1, с. 272-273.)

У врага есть будто закон - не вдруг начинать со страсти, а с помысла и часто повторять его. Прогнанный гневом в первый раз снисходительнее может быть принят во второй, в третий, потом родится желание и страсть, и отсюда - один шаг до согласия и дела. Продолжительные помыслы тяжелы, убийственны; им преимущественно принадлежит название искушающих . Знать касательно их надобно то, что они не от природы, хотя и свойственны ей по свойству своему, а всегда от врага; что Господь попущает их с особенным, касательно нашего очищения, намерением, чтоб испытать и утвердить нашу верность, веру, постоянство и уменье созидать внутреннего человека, - потому должно благодушно терпеть их; хотя бы они слишком были оскорбительны для нового благодатного сердца, каковы - хулы, отчаяние, неверие. Главное дело - во все время никак не склоняться на них, не усвоять себе и держать сердце в свободе от них, отделяя их от себя и своей свободы мыслию и верою. (1, с. 286-287.)

От вражеских нападок, смущений и поражений сердца никто не свободен. Так устроена наша жизнь. Но это не на пагубу нам, а во спасение. В нас кроется зло всякое - вследствие нападения. От этого зла надо очистить сердце. Но чтобы очистить, надо его увидеть; чтобы увидеть, надобно чтобы оно вышло из своей скрытности... Когда же оно выйдет, надобно его посекать - противлением, молитвою и ненавистию. И это всякий раз, как зло выйдет из скрытности. Вот это и делают искушения - от плоти, мира и диавола. Они вызывают наружу скрытое в нас зло. Наше дело - лишь только увидим его вышедшим из сердца, посекать его. И это благо для нас. Как худосочие выходит наружу сыпью, так скрытое в нас зло выходит наружу худыми мыслями, чувствами, и позывами, и порывами... Как сыпь не загоняют внутрь, а счищают; тогда внутренние соки очищаются. Так и в душе, когда худое обнаруживающееся в мыслях, чувствах и позывах, не скрывают внутри, а посекают, тогда душевная чистота утверждается внутри. (10, с. 101.)

7. Почему нам необходима благодатная помощь

Благодать приходит не с усмотрением

Грех скрывает узы, в которых держит душу, и она, по ослеплению, привыкает к своему рабству и начинает любить его. Грешник, не подозревая никакой для себя опасности, спит сном смертным. Он не восстанет и не воскреснет, если не возбудит и не оживит его благодать. Посему то Спаситель стоит при дверех сердца и толчет. Минута, способ, обстоятельства сего возбуждения совершенно сокрыты в премудром распоряжении Божией благодати. Она приходит не с усмотрением, исторгает грешника из потока греха и ставит вне его без всякого со стороны человека содействия, хотя и соображаясь всегда с нравственною приемлемостию человека. Для возбужденного благодатию мгновенно, как блеском молнии, освещается все и в нем самом и вокруг его. (2, с. 197)

Благодать не насилует

Возбужденный поставляется благодатию в среднее между грехом и добродетелию состояние. Она извлекает его из уз греха, лишив сей последний власти определять его к действованию, как бы против воли, но не переводит его на сторону добра, а только дает ощутить его превосходство и отрадность с чувством обязательства быть на его стороне. Человек стоит теперь точно между двумя распутиями, и ему предлежит решительный выбор.(1, с. 133)

Без благодати бывает только внешнее исправление

Бывает, что иной сам собою без благодати начнет напрягать себя к добру, сам собою отсекает пороки; но продолжает несколько сей труд, и оставляет его опять, или если и не оставляет, то успевает им образовать из себя человека, чистого только по внешности: это исправление естественное; в нем нет внутреннего духа жизни. Главное здесь - благодатное пробуждение: оно свидетельствует о божественном избрании и обещает особенное покровительство. О нем потому первее всего надобно молиться и молиться со всею силою веры, со всею крепостию упования. (2, с. 208)

Своевольно ничего не взять у Господа

Удивительная сокрыта сила в таинстве покаяния. Сознание грехов умом только, без исповеди и разрешения, неудовлетворительно для кающегося и почти всегда остается бесплодным для жизни. Здесь точно происходит запечатление христианина - благодатное... Своевольно ничего нельзя взять у Господа. (2, с. 209-210)

8. Правила до начала брани

Назначить новые порядки

Кто, оставаясь в прежних порядках, хочет очиститься от страстей, тот напрасною льстит себя надеждою. От чего Мария Египетская не воротилась в Египет, чтоб поселиться в пустынях тамошних, а ушла в пустыню за-Иорданскую? От того, что прежде, чем дошла бы она до пустыни Египетской, должна была бы встретиться с прежними предметами и едва ли устояла бы против имевших произойти от того возбуждений греха… Так надо поступать и всякому. Положив доброе намерение исправиться, надо отбросить все прежнее и назначить себе новые порядки и правила. Этим порочные склонности и страсти стеснятся или положатся как бы под гнет. (6, с. 100.)

Благоразумный воин должен теперь преградить это внешнее продовольствие врага. А для сего ему необходимо: а) Перестроить все свое внешнее поведение, всему в нем дать новый вид, новые побуждения, новое время и проч. по духу новой жизни. б) Распределить время свое так, чтобы не оставалось ни одного часа без должного занятия. Промежутки, свободные от необходимых занятий, должны быть наполняемы не чем-нибудь, но занятиями способствующими умерщвлению греха и укреплению духа… в) Связать свои чувства, особенно глаза, слух и язык, легчайшие проводники греха из сердца вовне и извне в сердце. г) Всему вообще, с чем необходимо встречаться, - вещам, лицам, случаям, - дать духовное знаменование и, особенно, место постоянного своего пребывания исполнить вещами поразительнейшими для души, чтобы, таким образом, живя во внешнем, человек жил как бы в некоем Божественном училище. (1, с. 277.)

Поставить два бдительных стража - трезвение и бдение

Именно два бдительных стража должен иметь постоянно воин Христов: трезвение и благорассмотрение... Закон для первого: после того, как памятию о Божием присутствии изгнано из души всякое помышление, стань у дверей сердца и тщательно блюди за всем входящим в него и выходящим из него, особенно же не давай предупреждать действий чувству и желанию, ибо отсюда все зло. Закон для второго: сначала каждого дня сядь и расчисли все возможные встречи и случаи, все возможные чувства и движения, какие могут произойти по их поводу; и предварительно заготовь в себе должный против того оплот, чтобы не смутиться и не пасть при нечаянном нападении. (1, с. 278.)

Все эти действия означают одно: смотреть, как бы не подкрался враг. Бдеть и бодрствовать значит не спать, не предаваться нерадению, но держать и душу и тело в напряжении. Трезвиться значит не прилагать сердца своего ни к чему кроме Бога. Это прилепление делает душу пьяною, и она начинает делать, не знать что. Блюсти значит строго смотреть, чтобы в сердце не показалось что-либо недоброе. Когда будете вы, держа силы свои в напряжении и не прилагая ни к чему сердца, зорко смотреть за всем происходящим внутри, то вы будете настоящим образом исполнять приведенные выше Господние и Апостольские предписания, - будете стоять на страже. (3, с. 194.)

Но есть один прием, которого если держаться со всем вниманием, то редко что страстное проскользнет незамеченным, именно: обсуждать свои мысли и чувства, к чему они клонят, - к угождению ли Богу или к самоугодию. Это определять совсем не трудно. Только внимайте себе. Ведайте, что коль скоро вы делаете что наперекор самоугодию, то тут ошибки нет. Один старец говорил своему ученику: смотри, не держи у себя изменника. Кто такой

изменник? - спросил ученик. Самоугодие, отвечал старец. И точно. Оно всем бедам - вина. (3, с. 198.)

9. Правила во время брани

С чего начать брань: с дурными делами или с помыслами

Начинается борьба. Сначала эта борьба ведется с делами, а когда человек отвыкнет от дурных дел, брань начинается уже с дурными мыслями и чувствами. (9, с. 202.)

Вначале лучше отступить

Кроме того, что употребление того или другого способа брани соответствует степеням духовного возрастания, сначала лучше всего отступать, то есть укрываться под кров Господа, не противодействуя. Далее, когда опытно уже узнаем врагов и изучим их нападения, не теряя времени, можно отражать их. (1, с. 279.)

Разделить себя на себя и на врага

Поспешите отделить себя от врага и противопоставить себя ему, а его себе. Думаем, что страстное движение, тревожащее нас, - это мы, наша природа, и спешим удовлетворять ей, между тем как оно - не наша природа и не мы, а враг наш. Это заблуждение есть источник всех наших грехопадений и неправых дел. Если бы мы на первых порах успевали отделять страсть от себя, то стремились бы не удовлетворять, а противостоять ей.

Отделив от себя беспокоящую нас страсть и сознав ее врагом своим, начинайте воевать против нее, бороть ее, перебирая одно оружие за другим, пока она не убежит или не спрячется от вас. (9, с. 135.)

Великая ошибка, и ошибка всеобщая - почитать все, возникающее в нас, кровною собственностию, за которую должно стоять как за себя. Все греховное есть пришлое к нам; потому его всегда должно отделят от себя, иначе мы будем иметь изменника в себе самих. Кто хочет вести брань с собою, тот должен разделить себя на себя и на врага, кроющегося в нем. Отделив от себя известное порочное движение и сознав его врагом, передай потом это сознание и чувству, возроди в сердце неприязнь к нему. Это - самое спасительное средство к прогнанию греха. Всякое греховное движение держится в душе чрез ощущение некоторой приятности от него; потому, когда возбуждена неприязнь к нему, оно, лишаясь всякой опоры, само собою исчезает. (1, с. 280-281.)

И так надо нам раздвоиться. Себя поставить на одну сторону, а страстного человека оттолкнуть на другую, - поставить его против себя и начать с ним брань и войну. (8, с. 20.)

Восставить противоубеждения и противочувствия

Началась брань, - храни преимущественно сердце: не давай доходить возникающим движениям до чувства, встречай их у самого входа в душу и старайся поразить здесь. А для сего спеши восставить в душе убеждения, противоположные тем, на коих держится смущающий помысел. Такие противоубеждения суть в мысленной брани не только щит, но и стрелы, - защищают сердце твое и поражают врага в самое сердце. С тех пор в том и будет состоять брань, что возникший грех будет постоянно ограждаться мыслями и представле-

ниями защищающими его, а борющийся будет с своей стороны уничтожать сии оплоты мыслями и представлениями противоположными. (1, с. 281.)

Призвать Господа в молитве

Если и после сего, добросовестного впрочем, действования в защиту себя враг все еще стоит в душе, как привидение, и не хочет уступить места, то это явный знак, что он поддерживается стороннею силою; посему и тебе должно обратиться к сторонней, земной или небесной, помощи, - открыться своему наставнику и в усердной молитве призывать Господа, всех святых и особенно Ангела-Хранителя. (1, с. 282.)

К Господу обращаться надо, сходя вниманием ума в сердце и там взывая к Нему. Если бы мы неопустительно исполняли это небольшое правильце: - утвердившись умом в сердце, стоять пред Господом со страхом, благоговеинством и преданостию, то никогда не возникали бы в нас не только страстные пожелания и чувства, но и голые помыслы. (3, с. 212.)

Бить врага именем Господа

Один из отцов уподобляет сердце норе, полной змей. Змеи эти - страсти. Когда показывается что страстное из сердца, это тоже, что - змея голову высовывает из норы. Бей ее по голове именем Господа, и она спрячется. Другая покажется, бей и ее. И всякую бей. Раз десяток придется так нанесть удар такой змее - страсти, забудет высовываться, а то и совсем околеет. Всяко, если завалить нору или не давать пищи змеям, они перемрут. Так я страсти замрут, если не давать им пищи сочувствием к их внушениям, а, напротив, с гневом отревать их, как только появятся. (3, с. 221.)

Мысленную брань дополнить деятельной

Мысленная брань одна изгоняет страсть из сознания; но она все еще остается живою, а только скрылась. Напротив, противоположное дело поражает сего змия во главу... Брань мысленная в связи с деятельною, поражая страсть извне и извнутрь, истребляет ее также скоро, как скоро погибает враг, когда бывает обойден и побивается и сзади и спереди. (1, с. 290.)

Найти главную страсть и бороться с ней мысленно и деятельно

Потрудитесь найти свою главную страсть и против нее направьте не мысленную только, но и деятельную борьбу. (3, с. 225.)

Главная страсть явится при обращении, во время познания своей греховности и покаяния. Когда дается обет не грешить, - больше всего держится во внимании эта страсть. Потому и после она должна составлять ближайший предмет противодействия живущему в нас греху. Она заслоняет собою все страсти, равно как и связывает их около себя, или дает на себе точку опоры. Другие страсти и открыться могут не иначе, как по ослаблении и одолении этой, и вместе с нею быть распуженными... И к покорению начальных страстей нельзя перейти, не покорив ее. В третьем отношении сам собою виден порядок доброделания. Именно сперва пойдут дела против господствующей страсти, далее против источных страстей, а потом, когда стихнут та и эти, доброделанию остается свобода добивать остатки враждебного полчища, по своему усмотрению, а более по указанию внутреннему. Какая оживет и выкажется страсть; против той и назначать дела. (1, с. 291.)

Врага должно преследовать до тех пор, пока и следов его не останется; иначе даже простой помысл, оставленный в сердце, как злое семя, принесет свой плод, в неприметном склонении к себе души. (1, с. 282.)

Окончательная ступень борьбы

Наконец, окончательная как бы перечистка всего нашего состава, очищение его как в огне, совершается Самим Господом. Именно: совне - скорбьми, извнутрь - слезами... Прошедшие эту ступень, как восшедшие на небо, уже не земны, а небесны, вземлются Духом Божественным и носятся им, подобно колесам в видении Иезекииля. Бог в них есть действуяй. Состояние их непостижимо для мысли. Его узнают только опытом, потому о нем и не говорят прошедшие его; оно и не полезно, а может быть даже и не безвредно. (1, с. 294-295.)

Когда конец брани

Враг прогнан, страсть погашена, душа успокоилась, но это еще не значит, чтобы та или другая страсть была поражена насмерть, нет, она только притаилась, устранилась на время, хотя и пораженная. Новый случай - и она тотчас встанет, хоть и не с тою уже силою... Это значит, что христианину никогда не должно слагать с себя всеоружия; он - бессменный воин, который всегда должен быть готовым на брань. Вот в этом-то смысле и сказано: претерпевый до конца, той спасен будет (Мф. 10. 22.)… Когда же конец? Определить этого нельзя. Можно сказать только то, что чем кто бодреннее борется, не поддаваясь никакому страстному влечению, тем скорее начинают ослабевать в нем страсти, и, по мере того, как длится такая неуступчивая брань, мир и тишина начинают водворяться в душе. С продолжением времени она приходит в тихое и мирное устроение, в котором, как в полночной тишине, начнет царствовать глубокое безмолвие - знак, что враги далеко прогнаны или положены на месте. (9, с. 136-138.)

Не советуется верить погашению страсти, будто ее нет уже, или она умерла. Во всякое время ее лучше сравнивать с прикинувшейся змеею, которая при всяком удобном случае готова уязвить. (2, с. 171.)

10. Правила после брани

Брань кончена. Благодари Господа за избавление от поражения, но не предавайся чрез меру радости спасения, не попускай беспечности, не ослабляй ревности, - враг часто притворяется только побежденным, чтобы, когда ты предашься чувству безопасности, нечаянным нападением тем легче поразить тебя. Потому не снимай бранных оружий и не забывай предохранительных правил. Будь всегда бодрым и бдительным воином... Не говори никому о победе, - это сильно раздражит врага, а тебя обессилит. Тщеславие, которого при сем избежать нельзя, отворит двери душевного укрепления и после победы над одним врагом должно будет сражаться с целою их толпою. Если же и поражен будешь, - сокрушайся, но не бегай от Бога, не упорствуй; спеши умягчить сердце и довесть его до раскаяния. (1, с. 283.)

Теперь укажу и две-три маленьких предосторожности.

Первая. Никогда не думать, что уже успели в чем-либо . Такова немощь наша, что, - мало-мальски что добренькое покажется внутри, - тотчас кричим: вот оно, добились! Гоните такие мысли. Ибо доброе никогда не дается вдруг; а это враг внушает. Поддайся только этому внушению, тотчас энергия ослабеет, - а тут близко и опять нестроение. Чтобы не подпасть этой дурной мысли, - всякий день, вставая, так себя настраивайте, как бы вы в первый еще раз начинали трудиться на этом пути.

Вторая. Ни под каким видом не позволять себе льгот. Пройдет день-другой в трудах самонаблюдения и самопринуждения, враг подойдет и начнет жужжать в уши: ну, будет; потрудилась, дай теперь себе немного льготки, Это такое льстивое внушение, что и не подумаешь вдруг, что надо противостать ему, а между тем оно такое злодейское, что, только мало поддайся ему, как все внутри взбудоражится. Послабление себе есть то же, что маленькая дырочка в плотине, Только покажись эта дырочка, уж не удержишь плотины, ее непременно разнесет вода. Тоже внутри нас делает послабление: все размечет, так что восстановление себя надо будет опять начинать съизнова. Побойтесь же сего, как самого злого, хоть и сладкоглаголивого врага. (3, с. 161-162.)

11. Основные закономерности брани

Без поста и подвигов страсти не одолеть

Основа страстей в плоти; когда измождена плоть, тогда словно подкоп подведен под страсти и крепость их рушится. Без поста же одолеть страсти - было бы чудом, похожим на то, чтобы быть в огне и не обгорать. (4, с. 97.)

Телесные подвиги нужны потому, что тело служит седалищем страстей. Не смиришь плоти, не будешь иметь успеха в преодолении страстей. Надо потому преутрудить плоть лишениями пищи, сна, покоя и всякого услаждения чувств. (7, с. 242.)

Не грех только плотской, но всякое угодие плоти в пище, питии, сне, покое, положении или пресекает духовные движения, или умаляет силу их напряжения. (7, с. 439.)

Страсти бейте и извнутри и совне, а добрые стороны свои воспитывайте, давая им простор и упражнение. Главное тут - молитва. Об ней уже была речь. За нею следует труд доброделания... А вместе с сим должны идти душеспасительные чтения и беседы, и исполнение чинов церковных, и подвигу самоумерщвления, - отказывать себе, когда нужно, понемногу в пище, в сне, в увеселениях и во всяких утехах самоугодия, и держать себя в постоянном самопротивлении и самопринуждении. (3, с. 226-227.)

Самопротивление и самопринуждение - это два оборота возрожденной в духе ревности, форменные как бы начала подвижничества. То и другое составляет борение человека с собою, или, иначе, подвиг... Кто не в борении, не в подвиге, тот - в прелести. (1, с. 191.)

Сущность внутренней брани

Итак, вот куда должно быть обращено все внимание подвижника, внутрь себя: - на помыслы, пожелания, страсти, влечения, - преимущественно, впрочем, на помыслы, ибо сердце и воля не так подвижны, как мысль, а страсти и желания редко восстают отдельно, большею же частию рождаются из помыслов. Отсюда правило: отсеки помысл - и все отсечешь. (1, с. 275-276.)

Вопрос - как, решается следующим образом: сойди вниманием в сердце, стань там перед Господом и не допускай туда ничего греховного. В этом все дело внутренней брани. (13, с. 120.)

Помыслы надо гнать, не удерживать их произвольно. Сочувствие, или сласть, как только покажется - подавлять надо всеми силами... Тут главный пункт внутренней брани. (13, с. 119-120.)

Так положите себе законом действовать и по отношению к страстям; в каком бы маленьком виде они не проявились, спешите выгнать их, и так безжалостно, чтобы и следа их не оставалось. (3, с. 199.)

Какой помысл входит, значит та страсть посильнее; против той и действовать посильнее начинайте. Но все на себя нисколько не полагайтесь, и не надейтесь сделать что своими трудами. Целительные врачества и средства посылает Господь. Ему себя и предавайте, - и это на всякий час. Трудиться - трудитесь; но всего доброго ожидайте от единого Господа. (14, с. 179.)

Поставьте себе законом - всякий раз, как приключится беда, т. е. нападение вражье в виде худого помысла или чувства, не довольствоваться одним отражением и несогласием, но присоединять к сему молитву до образования в душе противоположных чувств и мыслей. И всегда этим завершайте свою брань с грехом. (14, с. 77-78.)

Еще прибавлю, что один из законов Божественного о нас Промысла есть - так устроять жизнь каждого и течение случайностей в ней, чтобы он, пользуясь ими разумно, мог наискорейшим и наиудобнейшим образом очистить себя от страстей. (3, с. 226.)

12. Ответы на недоуменные вопросы

Недостает сил начать брань - что делать?

Первый шаг труден, - первое себяодоление, первая решимость на борьбу; а потом что ни схватка в брани, все легче и легче. - И ревность будет разгораться, и уменье одолевать - увеличиваться, и враг слабеть. Тут тоже, что и в обычной брани. - Воинам страшно только начать, - а потом уже они ни на что не смотрят, - все как-то и сподручно и легко. И в духовной брани, только начни; далее брань сама себя будет разгорячать и облегчать. И затем - чем ретивее и живее схватка, тем скорее конец брани и ближе покой. - Сил недостает начать? - молись. Господь пошлет. Окружи себя помышлениями об опасности пребывания в страстях, и погонишь себя тем из тьмы их к свету Христову. - Оживи чувства мучительности страстей, - и возымеешь досаду на них и желание избыть от них. Затем, исповедав немощь свою Господу, стой - и толкай в двери милосердия его, вопия о помощи. - Придет помощь. Воззрит на тебя Господь. - Свет Ока Его попалит в тебе саможаление и возжет ревность, - а потом, аще Господь с нами, кто на нас! (8, с. 444.)

Как и почему страсти связаны с адскими муками?

Употребим еще сравнение. В числе пыток были и такие: накормят чем-либо соленым, да и запрут, не давая пить. Какое мучительное терзание испытывал такой несчастный! Но кто же жжет и мучит его? Совне никто. Он в самом себе носит мучительное жжение: нечем утолить жажду - жажда и снедает его. Так и страсти: это ведь внутренние жаждания, разжигания, вожделения души грехолюбивой; удовлетворишь их - они замолчат на время, а потом опять, еще с большею силою требуют себе удовлетворения и не дают покоя, пока не получат его. На том же свете нечем будет удовлетворять их, потому что все предметы страстей - предметы земные. Сами они останутся в душе и будут требовать себе удовлетворения, а так как удовлетворить их нечем, то жажда будет все сильнее и томительней. И чем более будет жить душа, тем более будет томиться и терзаться неудовлетворяемыми страстями; непрекращаемая мука эта все будет расти и расти, и конца не будет этому возрастанию и усилению. Вот и ад! Зависть - червь, гнев и ярость - огонь, ненависть - скрежет зубов, похоть - тьма кромешная. Этот ад начинается еще здесь, ибо кто из людей страстных наслаждается покоем? Только страсти не всю свою мучительность обнаруживают здесь над душою: тело и общежитие отводят удары их, а там этого не будет. Они со всею яростию нападут тогда на душу. “Наконец, в теле сем, - говорит авва Дорофей, - душа получает облегчение от страстей своих и некоторое утешение: человек ест, пьет, спит, беседует, ходит с любезными друзьями своими, а когда душа выйдет из тела, она останется одна с своими страстями и потому всегда мучится ими. Как страдающий горячкою страдает от внутреннего огня, так и страстная душа всегда будет мучиться, бедная, своим злым навыком. Потому-то,- заключает преподобный, - я и говорю вам всегда: старайтесь возделывать добрые в себе расположения, чтобы найти их там, ибо, что человек имеет здесь, то исходит с ним отсюда, и то же будет иметь он там”. (9, с. 462-464.)

Как относиться к невольным грехам,

особенно в мыслях и чувствах?

Грешны мысли, когда произвольно дают им место в душе. Но когда мысли лезут сами, душа же их не хочет, и противится им, тут нет греха, |а борьба добрая.

Чувство грешно, когда соизволяют на него, удерживают и разжигают его; а когда оно невольно врывается в душу, душа не хочет его и напрягается вытеснить его, тут нет греха, а есть борьба добрая. Бывает что вместе с чувством возникает и сочувствие вдруг; душа же, как только заметит, вооружается против него тут нет греха. Грешно сочувствие, когда попускается ему царить в душе, зная, что оно дурно.

Грешное дело так идет; мысль, чувство и сочувствие, соизволение, решение или избрание - и дело. Кто и прогонит мысль... чист остается. С чувства и сочувствия начинается грешность по мере соизволения. Где нет соизволения, там нет греха.

В моих словах: охлаждение - понятно что есть? - Оно бывает невольно… но бывает и от произвольных дел... от внешних развлечений, беспорядочных разговоров, сытости, излишнего сна... и многого другого... Тут есть виновность.

Нехорошие движения в теле, пока нет соуслаждения и соизволения, безгрешны. Соуслаждение и соизволение делают их грешными. - Неустойка против и страстей разумеется, когда не отбивают их а дозволяют им войти в сердце и буйство там производить.

По сим признакам осуждайте или обезвиняйте свои - гнев, злобу, самомнение, резкие сердитые речи, осуждение других, превозношение, нерадение о Боге и равнодушие к духовному - эгоизм - все это большие грешные акты, но грешными бывают от соизволения на них. - Стойте у двери сердца, и как только заметите что-либо из худого прорвавшимся внутрь или подступающим, - гоните безжалостно… и избудете от греха. - Способ к сему - внимание к себе, при внимании к Богу. Если будете так держать себя, избавитесь от грехов и мысли и чувств. (16, с. 85-87.)

Что возникают страстные помыслы, чувства и желания - это уж обычно со всеми бывает. Это означает, что душа нечиста; но тут греха еще нет. Грех начинается, когда кто произвольно удерживает в себе сии движения и соглашается с ними. Но кто как только заметит мысль или чувство недоброе, тотчас прогоняет их с гневом, тот сохраняет свою неповинность. И даже похвалу заслуживает за это отражение вражеских искушений, как воин прогнавший и отразивший врага, как только увидел его. (14, с. 77.)

Если кто из строго-наблюдающих за собою, живущих с бодренным сердцем и трезвенною мыслию, нехотя, сам не зная как, впадет в какое прегрешение мыслию, словом или делом и потом, заметивши его, тотчас отвергнет ненавистию сердечною, а себя освятит покаянною молитвою: от тайных моих очисти мя (Псал. 18, 13.); того проступок невинен: это дело немощи, но не злонамеренности, наприм. - набег осуждения, зависти и под. Только главное: заметивши, надо отвергнуть сердцем, ибо кто примет его после и усладится им, тот после изберет то, чего прежде не видал и что совершил, не зная и не избирая. (2, с. 153-154.)

Допустимы ли умеренные страсти?

Страсти всегда неправы, - и требовать только умеренности в страстях есть то же, что узаконять в известной мере и неправду. Как опасно пускать в дело такое начало, известно по опыту. Дай только зародиться страсти, а там уж она и без особенной помощи, сама собою, быстро начнет расти и крепнуть. Не успеешь оглянуться, как она возмужает столько, что с нею уже и не справишься. (5, с. 73.)

В каком бы малом и слабом виде ни показывалось страстное, к нему должно относиться, как к самому большому и сильному.

Так положите себе законом действовать и в отношении к страстям: в каком бы маленьком виде они ни появлялись, спешите выгонять их, и так безжалостно, чтобы и следа их не оставалось. (3, с. 199.)

Как избежать падений?

“Падению предшествует надменность” (злопомышление) (Прит. 16, 18.). Стало быть не допускай мыслей злых, и не будет падений. Между тем, о чем больше всего небрегут? О мыслях. Им позволяют бурлить сколько и как угодно, и думать не думают когда-нибудь укрощать их, или направлять к разумным занятиям. А между тем, в этой суматохе внутренней подходит враг, влагает зло в сердце, обольщает его и склоняет на это зло. И человек, сам того не замечая, является готовым на зло. Остается ему или исполнять скованное сердцем зло, или бороться. Но то наше горе, что за последнее никто почти не берется, а все, как связанные, ведутся на зло. (4, с. 51.)

Начало всему злу мысли. Не допускай худых мыслей и навсегда заключишь тем дверь души твоей для сатаны. А что мысли приходят недобрые - что же делать; без них никого нет на свете, и греха тут никакого нет. Прогони их, и всему конец; опять придут, опять прогони - и так всю жизнь. Когда же примешь мысли, и станешь ими заниматься, то не дивно, что и сочувствие к ним явится; тогда они станут еще неотвязнее. За сочувствием пойдут худые намерения то на те, то на другие недобрые дела. Неопределенные намерения определятся потом расположением к одному какому-либо; начинается выбор, согласие и решимость - вот и грех внутри! Дверь сердца отворена настежь. Как только согласие образуется, вскакивает внутрь сатана, и начинает тиранствовать. Тогда бедная душа, как невольник или как вьючное животное, бывает гоняема и истомляема в делании непотребных дел. Не допусти она худых мыслей - ничего бы такого не было. (4, с. 175.)

Существуют ли непреодолимые страсти, и как с ними быть?

Говорят выздоровевшему: “того не ешь, этого не пей, туда не ходи”. Не послушает и раздражит опять болезнь. Так и в духовной жизни. Надо трезвиться, бодрствовать, молиться: болезнь греховная и не воротится. Не станешь внимать себе, все без разбору позволишь себе и видеть, и слышать, и говорить, и действовать, - как тут не раздражиться греху и не взять силу снова? Господь велел прокаженному все исполнить по закону. Это вот что: по исповеди надо брать эпитемию и верно ее исполнять; в ней сокрыта великая предохранительная сила. Но отчего иной говорит: одолела меня греховная привычка, не могу с собою сладить. Оттого, что или покаяние и исповедь были неполны, или после предосторожностей слабо держится, или блажь на себя напускает. Хочет без труда и самопринуждения все сделать, и посмеваем бывает от врага. Решись стоять до смерти и делом это покажи: увидишь, какая в этом сила. Правда, что во всякой непреодолимо являющейся страсти, враг овладевает душой, но это не оправдание; ибо он тотчас отбежит, как только произведешь, с Божиею помощию, поворот внутри. (4, с. 137.)

Как относиться к самоусовершенствованию?

Пока душа в грехе, ею владеет свой дух злой, хоть не всегда явно показывает то. Он сильнее души, потому и не боится восстания с ее стороны, властвует и тиранствует над нею без сопротивления. Но когда. Господь приходит в душу, привлеченный верою и покаянием, тогда разрывает все узы сатанинские, изгоняет беса и лишает его всякой власти над душою такого. И пока работает душа та Господу, бесы не могут возобладать над нею, ибо она сильна Господом, сильнее их. Когда же душа оплошает и отшатнется от Господа, бес опять нападает и одолевает, и бывает ей, бедной, хуже, чем прежде. Это всеобщий невидимый порядок явлений в духовном мире. (4, с. 152.)

Что такое Я, и как с ним быть?

Вопрос ваш, - как быть с я ? очень естествен в душе, вступившей в путь к самопознанию. Как быть? Тереть его и стереть в порошок… Камень взять... тот, что отторгшись от горы стер в порошок истуканы. Вся жизнь на это назначается.... Прием к сему прост: не слушать я - и идти ему наперекор. Дела его: своему уму верить, - своей воле следовать, своему чувству сочувствовать. Самое осязательное обнаружение его жизни есть - саможаление... Отречение от всяких проявлений я и делание наперекор ему есть его стирание.... Заповедь о сем слышали из уст Самого Господа: да отвержется себе . Начните наблюдать над собою... и замечайте проявление своего я ... и затем - идите против... во всем и большом и малом. (16, с. 66.)

Грехи во вне - плод внутренней греховности. Внутренняя же греховность вся коренится на эгоизме с его исчадиями. Следовательно, гуманистам надо в закон себе взять такие порядки, какими подавляется эгоизм, а эгоизм сильнее всего подавляется недаванием себе воли. Не давай себе воли и скоро одолеешь эгоизм. Напротив, какие хочешь употреблять средства против эгоизма, ничего не сделаешь с ним, если будешь давать свободу воле. Отсюда следует, где ищут волюшки во всем, там ищут расширения эгоизма и изсякновения любви, ищут большаго зла. А между тем, таков дух нынешнего времени - и зло растет. (4, с. 124.)

Когда эгоизм вселится в. сердце, то в нем распложается целое полчище страстей. Сам он поражает правду и любовь, требующих самоотвержения, а страсти, им порождаемые, изгоняют все другие добродетели. И становится человек, по сердечному строю, негодным ни к чему истинно доброму. Дать “десятину с мяты, руты и всяких овощей” еще может, а сделать что-либо посущественнее не находит в себе мужества. Это не значит, чтоб и внешнее поведение его было безобразно. Нет, оно всячески скрашивается добропорядочностию, только сам в себе он “гроб скрытый, над которым люди ходят и не знают того”. (4, с. 155.)

Не опасно ли внутреннее раздвоение.

Как оно совершается, и надо ли его пресекать?

Спрашиваете: “что надо делать, когда внутри раздвоение”. - Во-первых, ведайте, что это не худое что, а обычный оборот духовной жизни. Когда дух наш по действию благодати пробуждается, тогда он устремляется к Богу, и все туда устремляет. Эгоистический же нрав и после сего все еще остается и выставляет права свои, влеча по старому обычаю к себе и чувство и волю. Оттого все испытывают как и Апостол: хотящу ми творити доброе, вижу, что мне злое прилежит . - Вот и раздвоение. - Что тут сделать? Всегда принимать сторону духа, а требования эгоистического плотского человека отгонять, подавлять. В сем духовная брань. Она коротка... Как только заметите движение внутри противное духу... отвергайте сердцем, некоею неприязнию поразите сие движение, - и тут же к Господу обращайтесь молитвенно, и Он поможет. Искреннее отвержение недоброго и искренняя молитва к Господу всегда побеждают; и раздвоение внутреннее пресекают. (16, с. 58-59.)

Спросите, как совершается самое раздвоение? Отвечаю: Оно совершается силою и действием покаяния. Ибо что есть покаяние? Вот что! - Начинает человек мерзить всем нечистым, страстным и греховным, и желая избавиться и очиститься от того, полагает твердое намерение посвятить жизнь свою Господу и исполнению Его Св. заповедей, ни в чем не поблажая страстям и не поддаваясь более их влечениям. Вот что есть покаяние. (8, с. 20-21.)

Как быть с сомнениями в вере?

Считайте себя таким лицом, как то, которое испытывает внушения на какое-либо греховное дело или похоть злую. И научайтесь также действовать в отношении к сомнениям, как тот действует в отношении к похотям. - Первый прием для испытывающего злые влечения есть - не считать внушения своим, а всеянным, - положить разделение между собою и этим всеянным и, признав его чуждым, отнестись к нему не как к своему детищу, а как к вражескому порождению. Отсюда тотчас в душе не ослабляется только, но совсем отходит от ней понуждение - делать по внушению испытываемому. Обычно полагают: своя природа требует, - как не удовлетворит? Но кто сразу признал в родившемся пожелании чуждое детище, тому не это положение приходит на ум, а совсем другое. С вопросами обращается он к желанию и подвергает его анализу и критике. Этот самый простой прием рассеевает искушение: оно как дым от ветра исчезает. - Вот это именно следует и вам делать при каждом сомнении.

При каждом его порождении, не слагайтесь с ним в уме, как будто так уже и на деле есть, как оно внушает; а останавливайте его при самом входе, как непрошенного гостя, и подвергайте осмотру. Как в пожеланиях не слагаться с ним - сердцем - есть первое; так в сомнениях не слагаться с ним умом - есть первое. - Скажете, что оно вдруг обнимает и охватывает весь ум. Это ничего. И в желаниях тоже бывает, что они вдруг обнимают все сердце. Но это не значит, что они уж и одолели, а означает только бесстудность нападающего. Если кто бросится на вас невзначай, и охватит руками, вы не отдаетесь в его власть, а отталкиваете: так и здесь. Пусть охватило сомнение весь ум, напрягитесь оттолкнуть его, чтоб оно стало вне, и можно было вести с ним дело, как с другим чуждым лицом.

Если станете так действовать, многие сомнения тотчас будут исчезать, как только вы отторгнете их от ума и потребуете к суду. Если будут упорно оставаться, начинайте гнать их. В отношении к пожеланиям, - по сознании вражеского в них к нам подступа, у всех святых, - полагается вторым приемом: вместо своеличной с ними борьбы, обращаться к Господу Спасителю, и они исчезают. Думаю, что тоже надо делать и в отношении к сомнениям. Обращайтесь умно к Господу и молите Его прогнать искушение и с искушающим. - И это будет.

Третий прием - восстановить доброе в себе в обычной его силе. - У вас и ум и сердце целы. Не клевещите на них. Что бывает, бывает от врага. Стало вам есть за что взяться в себе самих. И беритесь за то. Какие добрые мысли и чувства испытываете, те и спешите восставить. Мне думается, что вся беда у вас от того, что вы порождающиеся сомнения принимаете как друзей и впускаете их внутрь, и лелеете их, становясь на их сторону. Это значит, и рук не поднимая отдаваться врагу в полную власть. А вы наперед держите убеждение, что сомнения ничего истинного не представляют, и когда родятся, гоните их, всячески напрягаясь пребыть на стороне добра и истины, какие испытывали.

Когда восставите свое доброе состояние, тогда можете анализировать сомнение. Тут оно будет уже очень слабо, - и победа всегда будет оставаться за вами. (18, с. 206-208.)

Положите законом - никогда не принимать никаких сомнений и недоумений, а с первого их появления гнать их прочь, без разговоров, как бы основательны и как бы впечатлительны они ни были. - Этим положится конец всем подступам врага. (18, с. 218.)

Отличие суждения от осуждения

Надо однако ж различать суждение от осуждения. Грех начинается, когда в сердце зарождается презорство к кому, ради какой-нибудь худобы. Осудить можно просто без всякого приговора судимому. Если же при этом в сердце сожаление будет о лице оплошавшем, желание ему исправления и молитва о том; то тут не будет греха осуждения, а совершится дело любви, возможное при такой встрече. Грех осуждения больше в сердце, чем на языке. Речь об одном и том же может быть и грехом и не грехом, судя по чувству, с коим произносится. Чувство дает и тон речи. Но лучше всячески воздерживаться и от суждений, чтоб не попасть в осуждение; т. е. не ходить около огня и сажи, чтоб не ожечься и не очерниться. Скорее переходить надо на осуждение и укорение себя. (14, с. 218-219.)

Чем измеряется духовное преуспеяние?

Отцы святые говорят: “Не меряй себя”... Лучшая себе мера: “ничего нет”.... Господи, даждь положити начало благое!... Господи, имиже веси судьбами спаси мя! И мысль всякую гоните о мерянии себя, а, задняя забывая , - совсем как бы его но было, - в передняя простирайтесь . Враг наводит на то, чтоб мерять себя, чтобы самомнение возбудить и испортить все дело. Всегда говорите себе: “ничего нет, нечего мерять”. (12, с. 93.)

Меряйте себя не подвигами, а замиранием страстей. Замрет какая, - это шаг вперед. А когда всех не станет; тогда скажите: слава Богу! выбралась на полянку; теперь попокойнее побреду, а то вся изодралась, идя среди терния по колючкам. (10, с. 214-215.)

Почему в монашестве легче одолеть страсти?

Побеждать и искоренять страсти есть долг всех христиан. Иже Христови суть, плоть распяша со страстьми и похотьми (Гал. 5, 24.), говорит Апостол. - Но многие, видя, как трудно бороться и одолевать страсти, находясь в житейских и гражданских заботах и связях, разрывают сии связи: оставляют семейство и общество, и вступают в обитель на такую жизнь и такие порядки, которые прямо приспособлены к искоренению страстей. - Таким образом монашество есть жизнь противоборственная страстям, страстеистребительная, сердцеочистительная...

Когда вступают в монашество, это не значит, что тем одним страсти уже и истреблены. - Нет, - страсти остаются; а только человек вступает в такие порядки, при которых страстям нет пищи и поддержки: что составляет приспособленность монашества к борьбе со страстями и одолению их.

В монашестве способнее одолевать страсти. - Страсти ведь молчат, когда нет предметов, возбуждающих их. Удаляясь от мира, монах удаляется от сих предметов и страсти, не находя себе пищи, все слабеют и слабеют, пока совсем не замрут. Держи себя монах так, чтоб глаз не видел, ухо не слыхало и другие чувства не ощущали ни чего худого и нечистого, и - будешь, как в безопасной пристани, от волнения страстей, которые, не находя себе поддержки, молчать будут…

В монастыре пищи страстям, предметов их - нет, - только помыслы о сих предметах остались. - Но и помыслы - одни - могут разжигать страсти, заменяя собою предметы их. - Чтоб сего не случилось, Авва Пимен и говорит: не давай помыслам руки, - не встречай их, как встречают приятелей, подавая им руку, а отбивай их, отвергай, гони. - Сиди в обители и борись с помыслами, - и избавишься от страстей. Чрез пребывание в обители, от предметов страстных отдаляешься, а борясь с помыслами, и мыслей о них иметь не будешь. От чего страсти, не находя себе пищи не только от предметов, удовлетворяющих им, но и от помыслов о них, замрут: только вооружись терпением и храни такой порядок постоянно. - Если сундук с платьем, говорит Авва Пимен… будет оставлен без попечения, то платье со временем истлеет: так и помыслы, если не будешь исполнять их на самом деле, со временем исчезнут, или как бы истлеют…

Вот от чего монашество есть прямой путь к чистоте сердечной. Прямой монах скоро достигает бесстрастия. А что не достигается иными сия цель, это от того, что не смотрят за помыслами, - и - или без дел сквернятся ими одними, если усидят в келии, - или даже не усиживают, а от помыслов переходят к страстным делам. (8, с. 401-403.)

Напомяну еще, что есть крутые приемы этой деятельной борьбы со страстями. Обычный у нас - мироотречная жизнь, в ее отрешенном виде, когда, решительно все оставив и на Господа возложив все упование, вступают в обитель, чтобы жить в послушании безропотном, в пощении строгом, в молитве трудолюбной и трезвении бодренном. Тут ничего-неимение, своей воли отсечение и себя нежаление скоро вымолачивают из души все страстное. Затем водворяется мирное устроение сердца и чистота сердца - последняя цель мироотречной жизни. (3, с. 226.)

Есть две вещи, которые наводят на нас гнев Божий, тяготящий и теснящий: неприязнь к другим и похоть, а первой бывает большой простор. Извольте потрудиться все, чем обнаруживала она себя в вас, выяснить и положить пресечь без раздумываний, как бы это благовидно ни казалось. Неприязнь, вместо людей, обратите теперь на то, чем она в вас обнаруживалась, и извергните то вон. Случалось вам читать или слышать слова Апостола: «Сердце мое распространилось к вам»? Так распространите и вы свое сердце и за то получите искомое и желаемое.

ОСУЖДЕНИЕ

Не следует нам произносить суда над братиями нашими даже при явных их грехах; ибо не знаем, что происходит в сердце их. Тогда как по нашему суду они достойны не знамо какой кары небесной, они своим раскаянием и сокрушением сердечным, может быть, уже переменили гнев Божий на милость.

Осуждение точно есть трудно отвыкаемая привычка. Сознавши вину, всякий раз себя осуждайте и кайтесь пред Господом; о грешащих же жалеть навыкайте и Богу о них молиться; Бог даст – и привыкнете не осуждать.

Грех осуждения есть плод немилостивого сердца, злорадного, находящего услаждение в уничижении ближнего, в очернении его имени, в попрании его чести.

Надо однако ж различать осуждение от осуждения. Грех начинается, когда в сердце зарождается презорство к кому-либо, ради какой-нибудь худобы. Осудить можно просто без всякого приговора судимому. Если же при этом в сердце сожаление будет о лице оплошавшем, желание ему исправления и молитва о том, то тут не будет греха осуждения, а совершится дело любви, возможное при такой встрече. Грех осуждения больше в сердце, чем на языке. ...Но лучше всячески воздерживаться и от суждений, чтоб не попасть в осуждение... Скорее переходить надо на осуждение и укорение себя.

Упражнение в пересудах... потрудитесь пресекать. Сами не начинайте, а кто другой начнет – промолчите, молясь ко Господу в сердце.

Осуждение не словом только совершается, но и внутренним движением сердца. Оно уже есть, коль скоро неблаговолительно о ком помыслит душа.

Осуждение от самодовольства рождается и самодовольство питает. То и другое показывает, что самость жива и жирна... Осуждение же трудно прощается, потому что трудно чувствуется его грешность.

Не судите, и Бога будете иметь всегда своим Защитником.

Чтоб не осуждать других, надо глубоко восчувствовать свою греховность и скорбеть о ней, оплакивая душу, будто мертвую. Некто сказал: когда свой мертвец дома, не станешь заботиться о мертвецах в соседстве.

От осудителя милость Божия отходит. Осудитель выходит сам себе враг.

РАВНОДУШИЕ

Не все кажущиеся равнодушными, равнодушны. Много таких, которые не любят говорить о себе, а в себе хранят духовные помышления и духовное разумение.

ПРЕЛЕСТЬ

Справедлива также боязнь прельщения... Бывает мысленная прелесть – это самомнение... бывает внешняя – это светы, звуки, фигуры какие-нибудь... Плюйте на все сие... Вражье есть. Бес явился к одному и ну кричать: «Христос идет, Христос идет!» Тот сказал ему: «Убирайся, прелесть лукавая. Не пойдет ко мне Христос: ибо я крайне грешен». И бес исчез.

Бойтесь прелести... Надо бояться... Но избегайте коренной прелести и прочие места не будут иметь. Коренная прелесть есть думать и еще хуже чувствовать, что я нечто, тогда как я ничто. Я называю это самоценом... Вонмите сему и возымейте самоцен сей первым врагом своим. Не давайте ему засесть внутри, иначе он сгубит вас... Это апостольский урок: мнящий себе быти что, ничтоже сый, сам себе прельщает (Гал. 6, 3).

Из этих трех: своевкусия, своеволия и самомнения слагается пагубный дух прелести.

Есть дух прелести, который, не знаю как, обходит душу лукавством своим и запутывает ее помышления так, что она думает, будто смиренна, а внутри скрывает гордое самомнение. Вот и надобно пристально смотреть в сердце. Лучше всего пригожи тут смирительные внешния отношения.

ХУЛЬНЫЕ ПОМЫСЛЫ И БОРЬБА С НИМИ

Относительно хульных помыслов надобно жалеть и каяться перед Господом, но не падать духом и не думать, что от этого пагуба. Как вы не хотите таких помыслов, отвращаетесь от них, то Бог и не гневается на вас. Помыслы не от вас, а враг всевает. И вина на нем... Богу молитесь на врага, чтоб отогнал. Почаще сказывайте духовнику. И враг отбежит. Он пристает с такими докуками, когда увидит, что душа робеет. А когда увидит, что душа мужественна и понимает его козни, тотчас отстает.

Относительно мыслей всяких держите такое правило: как только заметите, гоните прочь, без всяких разсуждений и оставайтесь с мыслию об одном Господе Спасителе Вездесущем и Всевидящем...

Дух хулы и сомнения притаился, но не думайте, что он так скоро оставит вас... Это все испытывают. Потому пишут, что в борьбе с врагом не надо никогда слагать оружия, а всегда быть наготове противостать ему. Пишут старцы, что когда нападает искушение, надо отбивать его от сердца неприязненностью к нему, и затем или вместе с тем обратиться к Господу с молитвою. Неприязненность то же, что подать врага в грудь. Это сильное и неприятное врагу средство.

Дух хулы в вас есть вражий. С какою неприязнью он относится к Господу Спасителю?! Ему это натурально; ибо Гос подь разрушил власть их, так что одно имя Его страшно для них.

Хула и сомнения то же, что когда почва под ногами колеблется. Смущающие помышления, какие будут приходить гоните прочь без разговоров с ними. Теперь уже можете видеть осязательно, что все это вражия внушения. А с врагом какая стать длить время? Без замедления надо гнать его.

Первый прием для испытывающего злые влечения есть не считать внушения своими, а всеянным, положить разделение между собою и этим всеянным и, признав его чуждым, отнестись к нему, не как к своему детищу, а как к вражескому порождению. Отсюда тотчас в душе не ослабляется только, но совсем отходит от нее понуждение делать по внушению испытываемому.

Как в пожеланиях не слагаться с ним сердцем есть первое: так в сомнениях не слагаться с ним умом есть первое. Скажете, что оно вдруг обнимает и охватывает весь ум. Это ничего. И в желаниях тоже бывает, что они вдруг обнимают все сердце. Но это не значит, что они уж и одолели, а означает только безстудность нападающего... Пусть сомнение охватило весь ум, напрягитесь оттолкнуть его, чтобы оно стало вне и можно было вести дело с ним, как с другим, чуждым лицем. ...В отношении к пожеланиям по сознанию вражеского в них к нам подступа, у всех святых, полагается вторым приемом: вместо своеличной с ними борьбы обращаться к Господу Спасителю, и они исчезают... Обращайтесь умно к Господу и молите Его прогнать искушение и с искушающим. И это будет третий прием возстановить доброе в себе в обычной его силе. У вас и ум и сердце целы. Не клевещите на них. Что бывает – бывает от врага. Стало, вам есть за что взяться в себе самих. И беритесь за то. Какие добрые мысли и чувства испытываете, те и спешите возстановить.